Мой Совет | страница 70

«Михаил Сергеевич, я не нашел Вашего личного адреса, поэтому пишу в Фонд, в надежде на чудо. На то, что Вы прочтете…

Сегодня на истории мы изучали перестройку. Я хочу просто сказать Вам спасибо. За свободу слова и совести, за возможность уважать себя и свои принципы, которые Вы пронесли сквозь всю свою жизнь. Этому у Вас нужно поучиться.

Я сам, того не осознавая, пошел по Вашему пути. Я тоже пытался менять. Конечно, не страну. Школу. Пытался строить институты самоуправления, пробуждал интерес к общественной деятельности, проходил через травли и аплодисменты…

Что-то получилось, что-то — нет. Но сегодня я узнал в Вас себя. Прямо на уроке истории.

Я понимаю, почему все так вышло. Даже понимаю, что вряд ли могло выйти иначе. Но история еще расставит все по своим местам. Вот увидите! А нам с Вами осталось лишь дождаться!

С юбилеем, Михаил Сергеевич!»

Мы дождемся.

«Я женат на своей жене, а не на своей стране! Это что, плохо?»

Нет, не плохо. Ты прав, дядь Миш. Твоя Раиса осталась с тобой до конца. А твоя Россия…

А твоя ли?

Весна вышла жаркая. Нет-нет, дело не в температуре. Она всегда у нас одна, всегда низкая. Но это правильно. «Красота при низких температурах — настоящая красота».

Весна вышла жаркая: побывал в Петрограде. А сейчас — в Москве. Вот такое турне. Зачем? Отвлечься. Сменить обстановку. Посмотреть под другим углом. Какие еще словечки используют в одинаковых бизнес книжках?

В Москве я на пару дней. Вырвался, можно сказать. Для всех — я поехал на день открытых дверей в университет. Для вечности — я сбежал. В никуда. Нельзя бежать куда-то. Можно лишь бежать от чего-то. Или кого-то.

Я сбежал, я в Москве. Я неоригинален. Полстраны сюда сбежало. От чего?

Тяжелые они, двери метрополитена. Грязные еще. Трогаю я их, как прокаженных, на полпальца. А они не поддаются. Тысячи тебя до тебя трогали, и ты трогай. Полной ладонью обнимай, ручки латунные. Иначе не сдвинешь. Все у нас так. Не замаравшись — не сдвинуть. И не сдвинуть, не замаравшись.

Вышел я на поверхность. И вижу: стоит! Маяком стоит, пролетарским. Позеленел, правда. Но все так же красен. Звучен. В брючном, в костюме. Стоит, «архангел тяжелоступ», смотрит вперед. В будущее смотрит.

Постоял пару минут под бронзовым поэтом, почитал стихи. Для себя, для кого же еще. Думал, качели дождаться, но не один я такой умный. Качелей много, конечно. Но людей больше. Я уверен, что каждый второй ни одной строчки не знает из Маяковского. А под тенью его качается. Только тень от него и осталась.