Конечно, вотум был лишь жестом, требованием которого была моя отставка. Вернее, там говорилось: «требуем ухода в отставку руководителей Совета Обучающихся». То есть, решительные революционеры не пощадили и зама. А он, бедный, так долго хотел этой власти! Получилось, что заговорщики нанесли еще один серьезный удар: удар по нашим взаимоотношениям. А они и без них были не к черту. Заму показалось, что виноват я, а голова полетит его. Не показалось.
Они закинули крючок, продемонстрировали, что их поддерживают. И дальше, по логике, должны были выйти на контакт, чтобы вести переговоры на правах сильного. Ведь для этого было все это, верно? — думал я. Но ошибался. Вести конструктивный диалог не входило в их планы. Достаточно было лишь моего публичного «унижения», громкого «фи» моей персоне. Это был лишь жест и ничего больше. С чего я взял? Да с того, что за несколько дней, не смотря на мои попытки связаться, никто из них так и не откликнулся. В голову пришла аналогия: когда похищают ребенка, вряд ли в планы преступника входит его убийство! Все это делается, скорее, чтобы заработать. И каждый детектив в такой ситуации знает, что следующий шаг похитителя — звонок с требованиями. Обычно так и происходит. Но знаете, что страшно? Этого звонка не дождаться. Врагу не пожелаешь…
Вместо того, чтобы выйти на связь или прийти на заседание самим, они послали «решалу». Стая грозных самцов выбрала в качестве своего представителя блондинистую лисичку. Мило. Она то и присутствовала, когда я выступал перед делегатами. Как мне позже сказали, стояла в углу и записывала мою речь в голосовые сообщения одному из заговорщиков.
Совет кончился, люди стали расходиться. Мне было положено уходить последнему. Нет, дело тут даже не в должности. Что-то заставляло меня поступать так. Я плюхнулся на стул в полуобморочном состоянии. Уставший до глубины души. После полутора часов полемики хочется лишь спать, особенно если ее предметом являешься ты сам. В дреме я наблюдал за тем, как люди постепенно исчезают, будто масло, размазанное по слишком большому ломтю. И ровно в этот момент ко мне подошла эта блондинка с неотразимой, но дьявольски хитрой улыбкой.
— Егор, я понимаю, тебе, наверное, сейчас не до этого, но я хотела бы с тобой поговорить.
Отказываться было нельзя, тем более что это, хоть и косвенный, но диалог. А именно его мы и добивались. Поэтому я, выскребая все силы, встревоженно произнес:
