Ответил я так себе: сбивчиво и нервозно. Но вместо того, чтобы просто поставить законное «три», она задала вопрос: «Как вы думаете, какую оценку Егору мне стоит поставить?» Конечно, он был обращен не в пустоту. С завидной тщательностью она задавала его снова и снова, пока не опросила всех моих друзей. Всех соратников и приятелей. Каждого она ставила перед этическим выбором: рискнуть репутацией и защитить друга, или сохранить лицо, но закрыть на меня глаза. Каждый раз она рассматривала людей как под лупой, пыталась дойти до сути. Как бы вскрывала и показывала мне, мол, смотри, с кем дружишь! Это было блестяще. Та режиссура, с которой она подходила к простому ответу у доски поражала. В ней и заключался урок, который я постарался усвоить: со всеми себя нужно вести подобно режиссеру. Режиссеру собственной жизни, ведь вся она — театр. Вся.
Про что был третий? Про достоинство. Как бы я не показывал обратное, подавленности моей не было предела. Вотум крепко шибанул меня по мозгам. И стоя в тот день перед ребятами на традиционном классном часе, я докладывал о работе Совета избегая этой шумихи с физ-матами. Мою речь про сроки и планы прервал гневный голос биологички: «Так, это понятно! Расскажи лучше про всю эту непонятную историю с петицией!» Пришлось рассказать. Ожидая неодобрения после изложенного, я даже опустил глаза, потупился в пол, как нашкодивший малыш. Но вместо этого я услышал:
— Из нашего класса кто-то замарался в этой… — она явно не находила цензурного слова, и я помог:
— Да, «вотум» подписало двое.
— И кто они?!
Я назвал. Весь ее накопившийся негатив обрушился на пухляша, о котором я вам уже говорил. Та, вторая, просто не пришла на классный час. Это было удивительно, но биологичка с явным презрением и разочарованием начала отчитывать пухлого парнишку. В ее картине мира подписать петицию против своего товарища — абсолютная вероломность. То, что просто несовместимо с человеческим достоинством. Она приняла мою сторону и нашла самые главные слова: «Егор, то, что сейчас происходит, совершенно нормально. Любой руководитель испытывает это. Поступок физ-матов — мрачное бескультурье. Тебе нужно быть выше этого. Помни, что и я, и твой класс поддерживает тебя!» Еще долго я возвращался к этим словам. Они каким-то магическим образом придавали сил. Набор букв, помогающий жить. И сквозь эту жизнь нужно пройти с достоинством, с высоко поднятой головой. Таков был ее последний урок.
