Вот такое у меня было предложение. Его смелость и логичность заставила замдирку и председательшу настороженно переглянуться. Одним ударом я не только открыл себе путь к вершине, но и избавился от нудятины. Неинтересной мне организации неинтересных «утренников». Ведь, по моему предложению, председатель — лишь рулевой. А тяжелое и потное весло достается заместителю.
После речи я плюхнулся на стул. Мокрые штанины въелись в ляжки. Я редко потею, но в тот раз меня будто окатило. Председательша объявила голосование, и руки стали подниматься. Руки, что вымостили мне тропинку к победе.
Я прочистил себе путь, слегка прочистив мозги, собравшиеся маршрутке. Вся она дружно проголосовала за введение должности заместителя. Поста, который займет второй в гонке. А вторым я становится не собирался.
Знаете, кто открывал серию предвыборных речей? Тот понторез, поставивший нам «7» за дежурство. Собственно, только о нем он и говорил. Все его предложения сводились к тому, чтобы дать дежурным больше полномочий. Он хотел превратить институт воспитания того, кто дежурит, в институт наказания того, кто не слушается. Меня насторожила системность, обитавшая в этом мальчике. Она, как змеиный яд — в малых дозах помогает, а в больших — губит. Душит свободу, загоняя всех назад в 37-ой год.
Под светом софитов, на сцене, людские изъяны видно лучше. И сквозь трещины души того паренька мироточила чрезмерная системность. Он что-то усиленно обещал, а я подтрунивал. Остальные — смеялись. Этот физматчик очень старался, очень хотел понравится. Поэтому и смеялись.
После него поднялась его полная противоположность: девочка, от которой смрадило энергией хаоса. Она сказала лишь две фразы: «никто и никогда не выполняет предвыборных обещаний, поэтому я не буду вам ничего обещать!» Видимо, ей казалось, что это очень оригинально. Шибко остроумно. Но, как говорится, индюк тоже думал… Единственное, что вы можете на выборах — обещать. И выигрывает именно тот, кто делает это оригинально и остроумно. Она лишила себя ног в нашем суровом мире без пандусов. Что ж, до победы ей было не дойти.
Третьим выступал я. Вообще, я не больно то самоуверенный. Точнее, совсем нет. Но иногда — да. Я не знаю, как это описать. Наверное, у меня все как у тринадцатилетней девочки: волнами. И вот он я, в тельняшке «на голо тело» стою на носу посудины, болтающейся в океане жизни. Сказал как те толстушки из ЗАГСов. В общем, переделывая Пушкина, «Любовь к себе смениться нелюбовью/ Спешит, дав форы в полчаса». И если мне удается оседлать пик уверенности, войти в «раш», то все. Считай, победа в кармане.
