Впервые в своей жизни я стояла на коленях перед другим человеком. И меня внезапно, всецело, захлестнула волна понимания значимости этого, нахождения перед другим человеком, в том, что было однозначной позой подчинения. Я была потрясена до глубины души. Это было подобно удару, нанесённому мне самой природой. Я что, оказалась на своём месте? И Ева с Джейн тоже? Я чуть не упала в обморок от понимания случившегося и переполняющих меня не поддающихся контролю эмоций.
— Итак, — сказала женщина, — вы думаете, что знаете что-то о гореанском мире?
Мы удивлённо посмотрели на неё, возвышающуюся над нами.
— А ну опустите головы! — прикрикнула на нас она. — Да не так. Лбом в пол! И ладони положите около головы.
Получилось, что мы стояли перед нею на коленях в том, что, как я позже узнала, называется первое положение почтения.
— Вот теперь, — усмехнулась миссис Роулинсон, — вы там, где и должны быть.
Её слова заставили нас задрожать, но также теперь казалось ясным, что никакое отчисление нам больше не грозит, что вопрос нашего изгнания, поднятый этим утром, снят с повестки дня, что ни на каких досках не появится информация о нашим проступке, что наши сокурсницы останутся без повода для сплетен.
— Значит, Вы решили, что знаете что-то о гореанском мире, — сказала она, — но на самом деле вы о нём ничего не знаете.
Внезапно до меня дошло, что женщина, перед которой мы стояли на колени, была весьма осведомлена о том мире, о котором говорила. Похоже, что она тоже была читательницей этой необычной литературы, повествовавшей об ином, отличном от нашего мире, мире природы, далёком от нигилизма и искусственности нашего собственного.
Ворс ковра колол мой, прижатый к нему лоб.
— Какие же вы мелкие шлюхи, — съязвила миссис Роулинсон. — Ясно для чего вы годитесь, и, что характерно, это единственное для чего вы годитесь.
Как смела она, называть нас «шлюхами»?
А затем, к нашему удивлению, мы услышали её смех.
— Девушки всегда остаются девушками, — сказала она, отсмеявшись.
Истеричный смешок облегчения вырвался и у меня. Веселую она сыграла с нами шутку. Тем не менее ни одна из нас не решилась поднять головы вплоть до того момента, пока не услышали её над собой её насмешливый голос:
— Выпрямляйтесь уже, — сказала миссис Роулинсон.
Головы мы подняли, но вставать с колен воздержались. Всё же ясного разрешения на это мы не получили.
— Какие же вы, оказывается, испорченные юные леди, раз читали такие книги, — покачала она головой, указывая на то, что лежало на её столе.
