Никто не знает, даже сам демон Бреда, что увидел он там, ибо тотчас же князь Ириен сорвался вниз, стремительно падая к подножию Талл Зинан. На его несчастье в небе появился огненный диск солнца. Жар солнца опалил его, но хуже всего было то, что его лучи, стократно отраженные перьями его крыльев, ставших золочеными от тумана, служившего твердью богам, пронзили глаза демона, ослепив его.
Из уст демона Безумия раздался крик, от которого у паривших далеко внизу кондоров и стервятников в жилах застыла кровь. И падение демона сопровождал траурный эскорт пернатых.
Несмотря на ослепление и панику, князь Ириен попытался расправить крылья, чтобы хоть как-то замедлить свое падение, но слой золота, покрывавший его крылья, сделал их такими тяжелыми, что они не слушались его.
Воздушный поток подхватил его у подножия башни и опустил искореженное тело с переломанными золочеными крыльями на земле смертных, Ирт.
* * *
«Взошло солнце, его огненный диск засиял над горизонтом. В золотистых лучах заискрились комочки пыли, срывавшиеся с красноватых скал и утесов, составлявших подножие Талл Зинан. Быть может, это была просто гора? Этого никто не знал. В легендах это место считалось основанием Лестницы Богов, если такая вообще была на свете. И действительно, глядя на эти скалы и величественно вздымающиеся вверх горные пики, превосходившие все горные вершины на Ирте, на гигантские столпы с плоскими вершинами, казавшиеся развалинами каких-то циклопических сооружений, на хитросплетение арок и балюстрад, красным каменным кружевом сверкавшее в лучах солнца, казалось, что если существует на свете Талл Зинан, то основание ее может быть только здесь. И лишь примостившаяся у подножия гор деревушка, нищая и безвестная, казалось, всем своим видом как бы просит прощения за то, что портит этот великолепный вид.
В тот ранний рассветный час мало кто из жителей деревеньки уже был на ногах, разве что несколько простуженных стариков да дети, вставшие пораньше в предвкушении долгого солнечного дня, когда так хорошо играть на улице. Но для Ренны, поднявшейся в этот час на покатую крышу своего глинобитного домика, алый рассвет был ее отрадой, минутой отдохновения. Стоя босыми ногами на еще сохранившей ночную прохладу черепице, она вытянула свое тоненькое тело, точно шпиль, на фоне величественных горных кряжей, вся напрягшись, точно борзая. Глаза ее были закрыты, голова откинута назад, и первые солнечные лучи нежным розовым светом окрасили кожу ее лица. На ее губах дрожала едва заметная улыбка, как будто ей слышалась какая-то чудесная музыка. Она скорее ощутила, чем увидела восход солнца, но в то мгновение, когда огненный шар повис над острием каменной иглы, носившей название Зин Дж-Рел, что значит «Палец Рела», внезапная вспышка солнечного блика озарила ее лицо. Она открыла глаза. Ее плавные черты исказила пробежавшая, точно внезапный шквал ливня по зеркальной водной глади, судорога. Откуда-то издалека донесся звук падающего тела, а затем раздался душераздирающий крик, становившийся все громче, и у бодрствовавших от этого крика кровь застывала в жилах, а те, кто до этого спал, просыпались с неясным чувством, что случилось что-то страшное. Нечто сверкающее приближалось к деревне все ближе и ближе, и сотнями разрозненных бликов солнце отражалось от его поверхности. Небесный пришелец вплотную приблизился к дому Ренны, скрывшись из виду за его высоким забором и оглашая окрестности криком, от которого скрежещут зубы.
