Шли, стремясь не оставить следа.
Ученик оказался понятлив и смел
И словами негромкими здрав.
И уже он лекарства готовить умел,
Находить сочетание трав.
Ибн Сина помогал ему взрезать черту,
За которой бесстрашнее взгляд.
Тот одни его мысли хватал на лету,
А к другим еще был глуховат.
Тяжкий путь их сначала повел на восток,
Но в мечети глядел со стены
В каждом городе на перекрестке дорог
Злополучный портрет Ибн Сины.
Зря учитель лицо от людей закрывал,
Неуверенный был его шаг,
И, казалось, грозит ему каждый дувал,
Узнает его каждый ишак.
Вот схватил его за руку нищий старик,
Хитрым взглядом блеснув молодым.
Упустил. И вослед ему выдохнул крик,
И погнался, хромая, за ним.
Повернули на запад. В обход городов
По пескам пробирались они.
Вот когда Ибн Сина оценить был готов,
Что с ним рядом идет Джузджани.
Этот мальчик, едва начинающий жить
В бормотанье верблюжьих копыт,
Был согласен не спать, и не есть, и не пить,
Лишь бы только учитель был сыт.
Шапку дервиша, плащ весь в заплатах дорог
Он достал, чтобы легче был путь,
Чтоб без страха учитель и друг его мог
В городской чайхане отдохнуть.
Ощущая беду, все быстрей и быстрей
Ибн Сина покидал города.
И пришел наконец он в приветливый Рей,
Где царила тогда Сайида.
Он лечил ее сына, завел себе дом.
Весь в плену рукописных листков.
И уже, как всегда, появилась при нем
Стайка юношей учеников.
Вновь больные тянули ладони к нему.
Но недолго ласкал его Рей.
Запылали лачуги в лиловом дыму…
Что случилось?
— Махмуд у дверей.—
Снова тихий верблюд безотказно возник.
Вот приют твой — верблюжья спина.
В тертом вьюке листки недописанных книг
И лекарства твои, Ибн Сина.
Лишь до первых барханов успели дойти
И еще не спустился закат,
Как послышался топот и свист позади —
Это кони за ними летят.
И передний впритык осадил скакуна,
Крикнул, счастлив удачей и зол:
— О великий мудрец, шейх-раис Ибн Сина,
Наконец-то тебя я нашел!
— Кто ты?
— Добрую весть мои кони несут.
Чтоб тебе не скитаться в песках,
Ждет в Газну тебя сам ясноликий Махмуд,
Значит, сам милосердный аллах.—
На закате пустыня песками красна.
Все иным в этот миг предстает.
— Я не тот, кого ищешь, — сказал Ибн Сина.
Джузджани отозвался: — Не тот.—
Всадник грудь почесал узловатой рукой.
— За тобою следим мы давно.
Лишь Махмуд тебе даст и приют и покой,
Без него пропадешь все равно.
Он — десница аллаха и он — его меч.
Он зовет тебя. А не пойдешь —
Кто же сможет тебя от расплаты сберечь?
Видит небо — горяч его нож.—
Дерзкий всадник с нерадостным жестким лицом
