— Этот великий человек ничего не получит, пока не расскажет жене, что он придумал в тиши своего кабинета.
Михаил поскучнел и замкнулся.
— Нет, Зоя, этого я тебе рассказать не могу — по крайней мере сейчас. Да и зачем рассказывать? Все так невероятно что ты все равно не поверишь.
Зоя знала, что теперь уговаривать мужа бесполезно — он упрям и не скажет больше ни единого слова. И вдруг его лицо просветлело.
— Скажи, Зоя, мы не выбрасывали тех кип газет, которые привезли с квартиры?
— Нет, они по-прежнему на чердаке.
Орлов сорвался с места и полез на чердак. Прошло полчаса, и все это время оттуда доносилось шуршание и топот, время от время прерываемые оглушительным чиханием. Наконец он спустился с чердака, весь в грязи и пыли, но с торжествующим выражением на лице.
— Вот она! — закричал он. — «Таймс оф Лондон» за 28 мая 1968 года! И здесь, в разделе спорт, говорится что скачки для трехлеток в Челтенхеме, которые состоялись 26 мая, выиграл Глориэс, вторым пришел Магнифисент, отстав всего на полкорпуса, а далее, с большим отрывом, финишировала Мэригоулд.
— Ну и что, — недоуменно спросила Зоя. — Ты представляешь сколько времени придется потратить на то чтобы вычистить твои брюки?
— А ты представляешь, что сегодня 19 мая 1998 года, беттинг шопс в Лондоне открыты до одиннадцати вечера и ставки можно делать ещё несколько дней?
Она посмотрела на него с глубокой жалостью.
— Миша, я знаю, что ты почти не пьешь, но сейчас тебе лучше всего выпить стакан этой проклятой водки и лечь спать.
— А я полностью разделяю мнение матери, — послышался голос с порога. Они даже не заметили, что приехал Алексей в своем серо-стальном «мерседесе». Его лицо казалось усталым и постаревшим. Охранники стояли, прислонившись к машине.
— Здравствуй, Алеша, хорошо, что ты приехал.
— Вижу, мои родители готовятся что-то отпраздновать. Очень удачно, мне нужно поговорить с тобой.
— Когда вернусь, я весь в твоем распоряжении. Подожди меня с полчаса.
Михаил вошел в кабинет, запер дверь, отодвинул шкаф — теперь он заметил, что шкаф легко передвигается на колесиках, надо всего лишь подтолкнуть его в самом начале, — вошел в узкий чуланчик и протянул руку к синей кнопке. Рука дрожала, и в этом не было ничего странного — через несколько секунд он окажется в 1968 году, но не помолодеет, а останется таким же бородатым стариком. Наконец, преодолев страх, он решительно нажал на кнопку. Ничего не произошло, только на мгновение вспыхнули катодные лампы и тут же погасли. Он отодвинул засов наружной двери и вышел на зеленую траву 1968 года. Никакого «мерседеса» у ворот, конечно, не было. Через десять минут он подошел к зданию телефонного узла.
