Мы сидели в комнате для гостей. За окном темная августовская ночь уверенно вступила в свои права. В соседней комнате шумно ворочалась и вздыхала старая Зина. В комнате было традиционно темно.
Бутылка коньяка была уже наполовину пустой, но в Берте не чувствовалось привычной блаженной расслабленности. Ее определенно что-то беспокоило.
— Я думаю, все скоро должно кончиться, Вадим, — произнесла она приглушенным шепотом.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я и в моей груди что-то сжалось.
— Твои или, вернее, наши проблемы, — она потянулась к пачке сигарет.
— У меня нет и не будет проблем, пока ты со мной, — не очень убедительно заявил я.
— Ты прекрасно знаешь сам, что бесконечно все это продолжаться не может.
Как всегда, она была права. Долгое время мы старательно избегали этой темы, но видимо, пришло время спускать шлюпку и грести изо всех сил подальше от корабля, грести в беспросветную тьму.
— Сам Бог натолкнул тебя на английский язык, а мне подсказал выход из положения, — продолжала Берта, Которая Была Всегда Права, — да и рукопись тоже Бог послал.
Я был уверен, что она уже все обдумала, что-то такое, к чему меня тихонечко подводит, чтобы не слишком шокировать меня, ходит вокруг да около, словно боится сообщить о смерти близкого человека.
— Причем здесь Бог, рукопись и английский? — спросил я смутно догадываясь о том, что сейчас услышу от нее.
— За эти доллары я купила для тебя возможность уехать туда, где ты будешь в полной безопасности.
Уже купила! Опять за меня все решают, за меня думают.
— И когда это произойдет? — полюбопытствовал я, стараясь скрыть легкое раздражение.
— Дней через десять-двенадцать. Давай пока обсудим детали. Тебе недолго там быть одному, я приеду почти следом за тобой. — Она и не старалась скрыть своего возбуждения.
За всем этим слышался тихий, но отчетливый колокольный звон тревоги.
Я закрыл ей ладонью рот и прошептал в ухо:
— У нас еще есть время, детали подождут, а вот я больше ждать не хочу…
Она тихонько отстранилась и предложила:
— Давай выпьем за удачу, только принеси мне, пожалуйста, холодной воды.
Я тихонько отправился на кухню за холодной водой, было слышно, как из бутылки булькая лился коньяк…
Они нашли меня и здесь.
Я лежал в одних трусах, спеленутый по рукам и ногам прочной капроновой тесьмой. В залитой светом комнате пахло хлороформом, наверное, им отключили меня перед тем как связать.
Берта лежала на второй кровати совершенно голая, лицом вверх, с раскинутыми руками и ногами, связанными тесьмой, пропущенной под кроватью, ее рот был заклеен широкой полосой лейкопластыря.
