Поболтавшись на Невском проспекте часа два, я вернулся в здание Московского вокзала и устроился на лавке, две трети которой занимал безмятежно храпевший мужик лет шестидесяти, сдвинув летнюю кепку на нос и обняв одной рукой объемистую сумку. Я последовал его примеру, но заснуть не удалось. Между сном и действительностью лежали бескрайние непроходимые джунгли под названием «Что делать дальше?». Свет не проникал в их заросли, не было ни тропинки, ни ориентира.
Везде таилась опасность. Всю ночь я провел в мучительных раздумьях, но так и не сдвинулся с мертвой точки. К утру постоянное чувство тоскливой опасности притупилось. В вагоне, усевшись в кресло, я закрыл глаза, взобрался на борт вертолета с надписью «Будь, что будет», быстро пересек на нем зловещие джунгли, мгновенно уснул и проспал беспробудно до самой Москвы.
На станции метро «Комсомольская», находясь с краю маленькой, но очень плотной массы, состоящей из людей, чемоданов и сумок, при входе на эскалатор, я вдруг заметил на встречном эскалаторе Берту с двумя сумками и принял решение попытать счастья у ее костра. Берта по всей видимости ехала к своей бабушке Зине, которая жила в частном доме в Тарасовке.
Я отошел в сторону, чтобы пропустить Берту вперед, двинулся вслед за ней и, приблизившись к ней, негромко сказал:
— Не оборачивайся, Берта, это я, Вадим, мне с тобой необходимо очень серьезно поговорить.
— Привет, Вадик, почему нельзя оборачиваться, что случилось, позвонил бы или пришел к нам, ты же знаешь, мы с Юрием Михайловичем всегда рады тебя видеть.
Бр-р-р… Меня передернуло от озноба, лишь только я вообразил, как был бы рад меня видеть Юрий Михайлович.
— Все очень серьезно, Берта, но прежде всего я очень тебя прошу не посвящать Юрия Михайловича во все то, что я тебе скажу, это очень важно.
Я шел немного сбоку и заметил на ее в меру загорелом лице легкую улыбку:
— Вадик, я все знаю: ты в меня давно влюблен и наконец решился признаться. Правда, Вадик, а?
— Если бы. Если бы все было так просто… — Она выбивала почву у меня из-под ног своими насмешками.
— Ты считаешь это слишком простым для серьезного разговора? — не унималась она.
Мы стояли перед электронным табло расписания пригородных электричек Ярославского вокзала, вокруг нас кипело броуновское движение толпы. Берта стояла с сияющей улыбкой на лице, как будто на табло высвечивалось не расписание ближайших электричек, а по крайней мере анекдоты про Василия Ивановича и Петьку.
