В кромешной тьме, под назойливым, как зубная боль, мелким дождем, по узкой тропинке с Матильдой в обнимку, стараясь производить как можно меньше шума, я медленно продвигался вперед, делая частые остановки и прислушиваясь. Где-то с подвыванием лаяла маленькая собачонка, раздраженная дождем и нерадивыми хозяевами. Шелест дождя и звук падающих крупных капель, скапливающихся на листьях деревьев.
Засохшая, возвышающаяся, как шпиль готического храма, верхушка дуба возникла передо мной неожиданно. Я прислонил Матильду к его огромному стволу со стороны противоположной тропинке и облегченно перевел дух.
Брезентовая сумка в тайник не помещалась, пришлось расширять ее ножом, выбирая землю руками. Работать приходилось стоя на коленях. Углубление находилось на склоне канавы, между узловатых корней.
Покончив со всем этим и придирчиво осмотрев, насколько это было возможно в темноте, тайник, я оставил Матильду и направился к усадьбе.
Сквозь буйно разросшиеся на заболоченной почве кусты дикой малины, поминутно замирая в неподвижности, ощупывая ногами почву, прежде чем наступить, я пробирался вдоль дощатого забора к известной мне лазейке, расположенной прямо напротив домика в котором жила Эльза. Бесшумно проскользнув в лаз и поднявшись на крыльцо, я нашарил над дверью в углублении косяка ключ, который находился там независимо от того, была дома Эльза или нет. Приоткрыв дверь ровно настолько, сколько нужно, чтобы протиснуться, я проскользнул в дверь и запер ее.
Сильный удар по голове высек сноп разноцветных искр в моем мозгу, перед глазами все бешено завертелось, и я провалился в бездонную пропасть.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежу лицом вниз, уткнувшись носом в ковровую дорожку, делившую комнату Эльзы пополам. Руки были спутаны за спиной, с ногами еще возились, связывая их.
Комната была освещена настольной лампой.
Я с трудом повернул голову назад и увидел коротко стриженого паренька лет двенадцати, сидевшего на корточках. Он связывал мои ноги бельевой веревкой и пыхтел от усердия.
— Ты что делаешь, командир? — хрипло поинтересовался я, едва узнавая свой голос. — Как ты обращаешься с белым человеком? — Мои слова отдавались невыносимой болью в том месте, где полагалось находиться голове. — Разве так встречают дорогих гостей?
Малой удвоил свои усилия, торопясь быстрее закончить свою работу. С таким верзилой, как я, крадущимся, аки тать в нощи, понятное дело, шутки плохи, и чем быстрее и надежнее его свяжешь, тем безопаснее юному неопытному Церберу.
