, можно утверждать, что, с одной стороны, большевики резко рвали со всей предыдущей теорией и практикой государственного строительства, но, с другой стороны, они остро нуждались в конституировании и легитимизации собственной власти. В этом смысле, Конституция как основной закон государства была им необходима.
Конституционный проект разрабатывался с начала апреля по июль 1918 г. в сложных условиях нарастания продовольственного кризиса и введения продовольственной диктатуры, начала прямого военного противостояния, а главное, в момент, когда возникла прямая угроза потери партией большинства в Советах всех уровней, в том числе и в Петросовете233. Но конституционная комиссия во главе с Председателем ВЦИК Я. М. Свердловым последовательно продолжала борьбу за выработку единого проекта, причем в формулировках, предложенных ЦК РКП(б). В момент принятия Конституции разразился политический кризис, изначально развязанный самими большевиками, незаконно проведшими решение об исключении из состава ВЦИК и Советов всех уровней представителей эсеров (правых и центра) и меньшевиков234. Сразу после открытия V Съезда Советов левые эсеры подняли мятеж, представленный большевиками как антисоветской восстание235. Несмотря на всю сложность политической ситуации, V Съезд Советов 10 июля 1918 г. принял Конституцию РСФСР. Все это однозначно свидетельствует о том, что Конституция была для большевиков важнейшим документом, с одной стороны, как непременный атрибут демократического (в их понимании) государства, а с дугой стороны, как инструмент укрепления пролетарского государства в сфере государственного строительства и законодательства. Она открывала для большевистской власти перспективы действия в созданном ими специфическом советском, но все же правовом поле, а также являлась основой для последующей законодательной практики.
Нельзя не согласиться с мнением В. Л. Шейниса, что в «континууме власть – закон» для большевиков всегда первична была власть, а интересы классового господства стояли выше законности236. Конституция РСФСР 1918 г. открыто заявляла о своей основной задаче: «установление диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворении социализма…» (ст. 9). Это прямое заявление об установлении диктатуры пролетариата, подавлении буржуазии и водворении социализма вполне могло бы послужить основанием для идеологической консолидации антибольшевистских сил в ходе Гражданской войны. Но на деле этого не произошло. Оказавшиеся в плену идеи непредрешенчества, территориально и организационно разобщенные, ни социалистические (на первом этапе Гражданской войны), ни военные правительства белых не смогли создать даже прообраза альтернативной большевикам государственности. При отсутствии целостной государственной системы со всеми ее необходимыми составляющими невозможно было сформировать правительство, которое бы смогло осуществлять государственную власть. Справедливости ради необходимо отметить, что «континуум власть – закон» белые также решали в пользу власти, что для них диктовалось не идеологией, а конкретными условиями Гражданской войны. Совокупный военный потенциал белых армий, на определенном этапе сопоставимый с потенциалом Красной армии, не опирался на государственные структуры, что оказало существенное влияние на исход вооруженного противостояния в Гражданской войне. Программные документы антибольшевистских сил, такие как «Политическая программа генерала Л. Г. Корнилова» февраля 1918 г., «Акт об образовании Всероссийской Верховной власти» 28–10 сентября 1918 г., приказ адмирала А. В. Колчака от 28 июля 1919 г., директивы, «Наказ» и телеграммы генерала А. И. Деникина, а также «Основы конституции Российского государства» К. Крамаржа, с большой натяжкой можно назвать конституционными проектами
