. Свою энергию на общественном поприще Б. В. Никольский направил на организацию Всероссийских съездов русских людей, а также областных съездов русских людей, способствующих консолидации монархического движения на местах. Вплоть до 1917 г. Б. В. Никольский был активным участником монархического движения в стране, а убежденным адептом триады «Православие. Самодержавие. Народность» он оставался вплоть до самой гибели в 1919 г. Он был расстрелян по приговору Петроградского ЧК «за принадлежность к контрреволюционной деятельности».
Отметим и еще одно обстоятельство, актуализирующее выбор дневников Б. В. Никольского в качестве источника для изучения. Дело в том, что фактически никому из лидеров правых монархистов не удалось оставить дневники или мемуары, позволяющие реконструировать, каким образом они переживали непростые события 1917 г., Гражданской войны. Революцией с политической арены России было сметено большинство политических партий. В первую очередь это коснулось правомонархических сил. Вместе с самими партиями и организациями канули в лету и многие их лидеры. Большинство из них были арестованы и расстреляны: А. И. Дубровин (1855–1921) был арестован еще Временным правительством, расстрелян по решению ВЧК в 1921 г. Небольшому числу удалось эмигрировать. Так, Н. Е. Марков (1866–1945) в ноябре 1918 г. уехал в Финляндию, где принимал участие в Белом движении, весной 1920 г. эмигрировал в Германию, где в конце того же года со своими соратниками организовал Берлинское монархическое объединение и до самой смерти активно участвовал во всевозможных монархических движениях за рубежом. И хотя А. И. Дубровин и Н. Е. Марков и пережили своего соратника Б. В. Никольского, именно он в своих дневниках оставил картины повседневной жизни 1917– 1919 гг.
Согласно дневниковым записям Б. В. Никольского, он весьма спокойно воспринял события февраля – марта 1917 г. Он не испытывал сожаления о судьбе Николая II и династии. С одной стороны, это кажется удивительным для убежденного монархиста, с другой стороны, согласовывается с тем, что ряд членов, включая лидеров Союза русского народа, относились к последнему российскому императору весьма негативно: «Я думаю, что Царя органически (далее курсив автора. – Прим. авт.) нельзя вразумить. Он хуже чем бездарен: он – прости меня боже – полное ничтожество! <…> Одного покушения теперь мало, чтобы очистить воздух. Нужно что-нибудь сербское»92, – писал Б. В. Никольский задолго до событий 1917 г., имея в виду убийство короля Сербии Александра I Обреновича и его жены в 1903 г. Если падение династии не произвело негативного впечатления на Б. В. Никольского, то крушение самодержавия как политического института он воспринял крайне болезненно: «Величие России, существование России поставлено на карту; монархии в России не существует; впереди долголетние смуты, голодовки, нищета, новые войны; церковь в отвержении, не сегодня-завтра в гонении»
