Чтобы расцветала земля Витебщины, трудился и трудится не покладая рук мой давний друг и тоже в прошлом прославленный партизанский командир Михаил Федорович Бирюлин. Должность у Бирюлина менее романтичная, чем у Данилы Райцева: он директор фабрики в Витебске и, занятый делами, редко бывает в соловьиных рощах, на глухариных токах, в излюбленных лосями осинниках.
Помню, в 1948 году пришел я к Михаилу Бирюлину — в то время председателю исполкома Витебского районного Совета депутатов трудящихся. И я убедился, что телефонными проводами, делами, планами своими, сердцем своим он тесно связан с сельсоветами и колхозами, со школами и клубами, со всем своим районом.
В то утро в приемной было много людей. Они пришли к своему «старшине», пришли каждый со своею нуждой, каждый со своим неотложным делом. И каждому надо было помочь, что-то уладить, чтобы человек ушел с верой в справедливость исполкома и его председателя. А было это нелегко в ту пору: Витебск еще лежал в руинах, на улицах его сквозь серый холодный пепел пробивались дикие лопухи и крапива, закопченные стены зданий еще носили следы отбушевавшей войны.
Трудны, полны напряжения были первые послевоенные дни, месяцы, годы. Из подвалов, из окон полуразрушенных домов — в городе, из темных, сырых землянок, из крытых еловыми ветками шалашей — в деревне еще тянуло горьковатым дымом. Многие люди еще не вышли из своих убежищ.
Мало было тракторов, комбайнов, пахарей и сеятелей на колхозной ниве. Когда-то щедрые, урожайные земли взялись дерном, стал наступать на них лес. Земля подвергалась атакам со всех сторон.
В плен берут, нахлынув жадным войском
На поля из-за лесной межи,
Тоненькие прутики — березки,
Елочки — зеленые ежи,
Жилистые, цепкие осинки…
Только отбиваться поспевай.
Видно, не порадуют зажинки,
Будет горьковатым каравай.
Эта невеселая картина тревожила, не давала покоя Михаилу Федоровичу. «Весна в разгаре… Земля горит, пересыхает земля, — озабоченно думал он. — Надо обрабатывать, окультуривать землю. Не обработаешь, не ублажишь — кукиш покажет земля…» Сидел, размышлял Михаил Федорович, а тем временем в кабинет к нему вошел, поскрипывая казенной ногой, пожилой мужчина — чем-то опечаленный крестьянин.
— Что вам, товарищ? — спросил председатель исполкома. — Садитесь, пожалуйста, — придвинул ему стул, заметив, что тот на протезе.
Мужчина сел, вздохнул.
— Что вздыхаете? Рассказывайте, с чем пришли. Постараюсь помочь.
— Вот-вот, за помощью и пришел, Михаил Федорович, — оживился мужчина. — Понимаете, разладилась, расковалась, чертова кукла, — показал на свою скрипучую ногу. — Подковаться надо. Нужна новая нога. А где ее взять? В Витебске не найдешь. Беда!
