Можно сказать, что в этих и многих других случаях жестокость наказания несоизмерима с виной. Таково наше сегодняшнее восприятие, но тогдашним российским властям было важно сломать сопротивление, а методы – хотя в тот период делались попытки сохранить видимость соблюдения военного законодательства – не имели особого значения.
* * *
Мифом является встречающееся в литературе утверждение, будто поддержка движения 1861–1864 годов за независимость и участие в нем польского духовенства, особенно низших чинов, были массовыми. Подобную точку зрения поддерживали в то время сами российские власти, используя ее как простой и удобный аргумент в поддержку репрессий против Католической церкви в целом и конкретных духовных лиц. Однако нельзя не согласиться, что участие духовенства в Январском восстании было (относительно других социальных групп польского общества) наиболее активным и роль его невозможно переоценить. На самом деле участвовало меньшинство духовных лиц. Кроме того, во многих случаях участие это ограничивалось одноразовым актом: патриотической проповедью, благословением отряда, материальной поддержкой повстанцев, предоставлением укрытия и т. д., однако и эти шаги скрупулезно фиксировались властями. На всей территории, охваченной восстанием, это – предположительно – в среднем около пятнадцати процентов духовных лиц (в регионе Люблина и на Подляшье – около двадцати пяти). На основе данных, предоставленных сандомирским епископом ксендзом Павлом Кубицким, глубоким исследователем царских репрессий по отношению к Католической церкви после 1861 года и издателем многотомного труда «Бойцы-капелланы за дело Церкви и Отчизны в 1861–1915 годы» (Сандомир, 1933–1939), можно сделать вывод, что российские власти Царства Польского и Литовского генерал-губернаторства репрессировали тогда каждого пятого ксендза.
Только в варшавском военном округе на почти четыреста восемьдесят казненных участников восстания приходится пять духовных лиц. В период восстания в целом в Царстве Польском и Литовском генерал-губернаторстве было расстреляно, повешено или пало в боях с царской армией около тридцати ксендзов. Особенно нашумевшими стали казни трех духовных лиц: отца Агрипина Конарского, капуцина, капеллана повстанческого отряда в Царстве Польском, и командиров вооруженных партий ксендза Антония Мацкевича в Литовском генерал-губернаторстве и Станислава Бжуски на Подляшье. Первый окончил свои дни на виселице на склонах Варшавской цитадели 12 июня 1863 года, второй – в Ковно 28 декабря того же года, третий – 23 мая 1865 года в Соколове.
