Стирку одежды и белья священники поручали – так следует из записей отца Климовича – местным жительницам, что понятно, поскольку эта работа требовала больше усилий и специальной утвари. В счетах отца Климовича «стирка» является постоянной рубрикой, на нее уходило пять-шесть рублей в год. Священники сами пекли хлеб, те, что занимались сельским хозяйством, выучились не только доить коров, но и делать молочные продукты. «Физическая работа в огороде и по хозяйству, – вспоминал Куляшиньский, – была в порядке вещей; более крепкие товарищи даже собственноручно пахали, сеяли, молотили, косили на тамошних полях, увы, не вознаграждавших их за тяжкий труд. Многие занимались каким-либо ремеслом […]». Даже более обеспеченные священники старались самостоятельно справляться с домашними хлопотами и никого не нанимать. По сведениям Новаковского, лишь несколько ксендзов держали собственных кухарок.
В том, что касалось материальной стороны жизни, священники оказались весьма предприимчивы и способны к сотрудничеству; они также приобрели в Тунке много практических умений, в обычной жизни ксендза необязательных или излишних, а там, в Сибири, спасавших от нищеты, а порой и голода. Прошло однако немало времени, пока священнослужители преодолели внутреннее сопротивление перед физическим трудом (в необходимости которого, как утверждает Жискар, поначалу их «невозможно было убедить») и занятиями, несовместными со служением Богу и даже запрещенными церковным законом (например, торговлей). После индивидуальных они начали предпринимать и коллективные шаги. А когда через три года власти немного смягчили полицейский режим, многие ссыльные в материальном плане стали жить достаточно благополучно. Правда, те священники, которые вели дневники, не пишут об этом прямо, но можно предположить, что труд также помог многим из них избежать психического кризиса – точно так же, как это происходило со светскими ссыльными.
Не исключено, что священники пытались также заработать учительством. В 1869 году до иркутских властей дошла информация о том, что некоторые священники обучают местных детей чтению, однако подробности нам неизвестны. Если таковой факт и имел место, то, скорее всего, это продолжалось недолго, поскольку ссыльные опасались репрессий. Сами польские священники в своих дневниках ничего об этом не писали.
Среди светских ссыльных разошлись слухи, что даже самые бедные ссыльные ксендзы в Сибири имеют в среднем около двадцати пяти рублей в месяц – считалось, что им повезло, и это несомненно вызывало тайную зависть. На самом деле, в Тунке материальным достатком могли похвастаться лишь немногие, главным образом, те, кто занимался торговлей, удачливые земледельцы и, вероятно, «доктора». Кое-кто жил на шестирублевое пособие, как, например, Юзеф Блажевский, Миколай Куляшиньский и Францишек Шмейтер – эти еле-еле сводили концы с концами. Неудивительно, что некоторые из них роптали на свою судьбу. Однако никаких попыток что-либо изменить не предпринимали.
