Религиозным центром степных кочевников Тункинской долины была пагода, называемая Кумирней, в улусе Кырен, в нескольких десятках верст к западу от Тунки. На западном конце долины стояла также православная церковь «Нилова пустынь» (названная так по имени основателя, иркутского архиепископа Нила), а рядом – «целебные ванны» теплых источников сульфатных вод, свойства которых открыли находившиеся там ранее русские декабристы.
Тунка – Тункинское селение – располагалась на левом берегу Иркута, который течет от границы с Монголией, примерно в ста девяноста верстах от Иркутска и – в противоположную сторону – в ста пятнадцати верстах от китайской (точнее, монгольской) границы. На окраине деревни, у реки, находился военный приграничный пункт, а рядом – жилые дома двухсот солдат 5-й сотни Иркутского казачьего полка. В то время нигде больше в долине польских ссыльных не селили. Очень сомнительно, чтобы в тех краях появлялись типичные сибирские бродяги, а уже тем более беглые ссыльные. Так что попытка бежать из Тунки была бы отчаянным предприятием. Все это, видимо, предопределило выбор деревни в качестве места изоляции ксендзов.
Два десятилетия спустя Тунку по-прежнему считали концом света – спившейся сибирской провинцией. «Тунка, – читаем мы в иркутской газете «Сибирь» за 6 февраля 1883 года, – представляет собой полностью изолированное, богом забытое место. Горы, горы и горы! Местоположение великолепное – и что с того? Снова горы, а за ними? Монголия…».
Тогдашняя деревенька протянулась поперек котловины (в настоящее время – так же), с юга на север, по берегам двух левых притоков Иркута – Тунки и Ахалика. Новаковский писал: длиной «две мили […], а в ширину имеет полмили», то есть, согласно сегодняшним единицам измерений, более четырнадцати километров в длину и примерно три с половиной километра в ширину. Она состояла из пяти «районов»: собственно Тунки, Токурка, России, Култучка и Казачьей; кроме того, за реками Тункой и Иркутом также находились части поселения, называвшиеся За Иркутом и За Тункой (в настоящее время – Затунка). «Все дома бревенчатые, окна частично из слюды; четвертую часть каждого дома занимает печь; под полом имеется глубокая яма под картофель, называемая подполом[5]; рядом с печью, на столбах, под самым потолком, сооружены полати (лежанка), где озябший местный житель греется в суровые морозы». Вокруг деревни находились пастбища и подмокшие луга; с северо-восточной стороны – согласно описаниям и рисункам ксендза Куляшиньского – пахотные поля.
