28 мая 1987 года демобилизованный Григорий Распутин был озабочен совершенно другими проблемами — как в день пограничника не натолкнуться на усиленные патрули и не провести лишнее время в комендатуре, поясняя происхождение своей не совсем уставной формы и содержания дембельского дипломата, не соответствующего ассортименту Военторга.
О том, что Распутин вернулся «из-за речки», можно было догадаться лишь по непривычному для весенней Москвы загару. Девственно чистый китель санинструктора с сиротливым значком об окончании медучилища, где не было даже самой расхожей медали «ЗБЗ», никак не выдавал в нем участника боевых действий. Так бывало нередко, а в его случае — даже закономерно. Числился в санчасти, дневал и ночевал в разведке. Оказавшись между двумя ведомствами, был успешно забыт обоими.
В этот момент награды его не заботили вовсе. В твердой папке среди других документов лежало направление в мединститут, конспекты, а в голове — всё, чему успела научить Наташа и ее желание видеть его студентом медвуза, превратившееся в завещание, обязательное к исполнению.
* * *
Решение о поступлении именно в военно-медицинскую академию пришло само, случайно. Вернувшись из Афгана, Распутин почувствовал себя Робинзоном на необитаемом острове. У человека, участвовавшего в военных действиях, меняется психика. Когда совсем ещё мальчишки, обожжённые войной, посмотревшие в лицо смерти, возвращаются в мирную жизнь, они не понимают, где оказались, потому что привыкли к фронтовому братству, ко взаимопомощи, участию друг в друге. И вдруг остаются один на один со всеми своими проблемами и переживаниями в мире, неожиданно ставшем чужим, где их никто не понимает и не принимает. Общаться с бывшими однокашниками становилось неинтересно. Жизненный опыт, шкала ценностей и приоритетов уже не совпадали. В результате окружающее казалось непонятным и враждебным.
Распутин не был исключением, поэтому принял решение поступать именно в военно-медицинское высшее учебное заведение. В армии всё проще и понятней, чем «на гражданке», где уже начиналась кооперативно-перестроечная суета, а воззвания к строительству коммунизма перемежались с призывами обогащаться.
* * *
На собеседование в приёмную комиссию его вызвали, когда коридоры почти опустели. Только в углу около фикуса возилась дородная мамаша со своей упитанной дочкой и еще два запоздалых «путника» фланировали по фойе, увлеченные беседой. В аудитории за сдвинутыми вместе столами сидело пять человек, трое из них — в военной форме.
