Но об этих двенадцати годах информации в архивах не имелось.
На начало 2184 года Дюбуа числился владельцем дома номер восемь по Блетчли-роуд, и еще пяти домов по соседству. О его занятиях или составе семьи не было сказано ни слова. Занеся адрес в записную книжку, Пимпочка сочла свою часть работы выполненной и занялась поручениями лорда Кресвелла.
Коллекция была закончена, просмотрена и одобрена Мэтром. До большого показа оставалась неделя, и мадам Вивьен уже прикидывала, куда именно она хочет сходить в Медиолануме (оперный театр, пара бутиков конкурирующих домов моды, обувная мастерская…), когда Дорле мимоходом сказал ей:
– Дорогая, в этот раз на показ я поеду сам. Если хотите, вы можете отдохнуть эту неделю. Хотя, конечно, я предпочел бы, чтобы вы остались в Ателье.
Мадам Вивьен задохнулась от неожиданности и… и, пожалуй, от возмущения. Чуть позже, глотая слезы пополам с шерри, который налила ей сердобольная мисс Норвуд, подруга делилась с ней своими переживаниями:
– Пятнадцать лет, пятнадцать лет я ездила на все показы! Все знают именно меня, кое-кто даже считает, что Дорле – фикция, одно лишь имя, а коллекции разрабатываются и отшиваются под моим руководством! И вот так, словно сломанную иголку, взять и отбросить меня… Нет, я этого не потерплю. Я ухожу из Ателье!
– Вив, ну, подумай, зачем и куда ты уйдешь? Ладно, на жизнь у тебя, полагаю, деньги найдутся, но ты ведь зачахнешь без этой работы. Без Ателье, без девочек, без новых коллекций и треволнений…
– Ничего, проживу, – твердо ответила мадам Вивьен. – Деньги у меня есть, ты права. Куплю домик у моря где-нибудь на юге Галлии и буду выращивать розы. Захочешь – присоединишься. Потому что я уверена, не пройдет и года, как он возьмет новую секретаршу, помоложе.
– Тебе больно, и ты хочешь причинить такую же боль окружающим… – со вздохом ответила мисс Норвуд. – Мне кажется, что Мэтр не желал тебя обидеть…
Но мадам Вивьен была непреклонна.
Лидия аккуратно расправила на вешалке складки подвенечного платья и со вздохом облегчения влезла в джинсы и тонкий свитер. Впереди разговор с Мэтром, последнее на сегодня усилие, и можно идти домой!
Дорле ждал ее в кабинете у большого мольберта, реального, а не иллюзорного. Черный карандаш порхал в его руках, скупыми штрихами обозначая даже еще пока не элементы кроя, а только идею.
– В апреле все изменится, – не поворачиваясь к ней, сказал Мэтр. – Будет совершенно другой силуэт. Я уже договорился с Лебёфом и с Вествуд, мы все обсудим в Медиолануме. Но, по-моему, это просто уже носится в воздухе…
