— Чего вдруг?
— Любовь, как и вера, — сказал Жоффруа, — чувства добровольные. Какое может быть насилие в любви? Здесь принуждением не поможешь.
— Еще как поможешь! — рявкнул капитан. — Чего я тебе говорю, то и пиши. Припугнуть, как миленькая прибежит!
— Не получится у меня такого письма.
— Ладно, пиши, какое получится, — согласился капитан. — Разве с тобой договоришься.
Очередной доклад на ухо вдовствующей королеве Екатерине Медичи о событиях вчерашнего вечера и минувшей ночи подходил к концу. Обычно утром Сандреза давала лишь краткий обзор происшествий, а к середине дня, как сейчас, сообщала подробности.
За окнами сочился мелкий дождь. Кусты в саду роняли с глянцевых листьев тяжелые капли. Освобождаясь от груза, листья покачивались, и капли бесшумно падали в мокрую траву. В загустевшем воздухе пахло свежескошенной травой и прелью.
— После того, мадам, — шептала Сандреза, — когда его величество позволил себе кричать на вас и вы удалились из Оружейной палаты через тот же потайной ход, через который изволили прийти, король в ярости приказал немедленно заключить слесаря в Бастилию и вновь заменить на дверях потайных ходов все замки.
— Какой он все еще ребенок, — зевнула Екатерина. — За ним нужен глаз да глаз. Бастилия, конечно, велика, но мое терпение безгранично. Кому король на этот раз поручил сменить замки и сделать ключи?
— Король пожелал оставить это в тайне, мадам.
— Даю тебе три дня сроку, — сказала Екатерина. — Я обязана знать, кому он дал поручение.
В комнате по причине пасмурного дня горели канделябры. От жара многочисленных свечей тяжело дышалось, хотя окна стояли распахнутыми настежь.
У трех музыкантов от усердия струился по лицам пот. Двое из них играли на лютнях, третий — на флейте.
— Как он прекрасен, — проговорила Екатерина, указывая движением подбородка на своего любимого пажа, златокудрого херувима Сен Мора, который, натирая голыми коленками вощеный паркет, строил из разноцветных кубиков крепость.
— Необычайно прекрасен, — согласно закивали головами стоящие вокруг придворные. — Он божествен.
Божественный херувим вел в атаку на крепость деревянных солдатиков и громко сообщил, как идет штурм.
— Ура! Гугеноты бегут! Никакой пощады изменникам!
— Мой миленький, — томно произнесла королева, — ты снова басишь, словно мужик в конюшне. Ты меня совсем не любишь.
— Ура! — тоненьким голоском закричал херувим. — Мы стерли их в порошок! Я вас люблю, моя королева.
