Мужики озирались испуганно. Над избами крутились голубые дымочки затопленных печей, пожара не было. Тогда от церкви пробежал по улице длинный парень, размахивая руками. Он кричал на ходу:
— В церковь, ребята! В церковь батюшка всех сзывает — чорт ночью ходил по деревне! Батюшка слово хочет народу сказать!
Мужики ругались ему вслед. Хозяйка вернулась в избу, вытерла руки, накинула платок:
— Харитка, меси тесто, я пойду к церкви! Слышь, как звонят!
Харита покраснела от зависти. Она толкала дрова в печь, оглядываясь на тесто. Петька сосал резиновую соску на полу. Сонька лезла на шесток и просила дать ей спички. Маленькая Харитина голова кружилась от беготни, коротенькие косички прыгали на затылке. Хозяйка покрывала платок, кружась перед крошечным зеркальцем.
— Иди скорее! — вопил хозяин со двора, — иди скорее! Все уж пошли!
Хозяйка выскочила на крыльцо.
— Харита, гляди за печкой! Соньку не выпускай — корь по селу ходит! Убью, если выпустишь! — говорила она с крыльца. — Петьке новую соску дай, молоко в чулане, сахар в шкафу! — крикнула она в окно.
Харита металась, как молния. Она раздувала сырые дрова, лила молоко в пузырек тонкой струйкой, просила Соньку ласково:
— Соничка, подуй на огонек! Подсунь соломки на шесток! Чтоб большой огонек был, большой, большой!
По улице бежали люди. Набатный звон не прекращался. Харита пристыла у окна с Петькой на руках и глядела сквозь слезы на улицу. Мальчишки бежали со смехом. Соседская Варька прошла в венке из желтых лютиков, улыбнулась Харите с веселой жестокостью:
— Не пойдешь с нами?
Харита покачала головой, но когда девочки прошли, она уткнула лицо в рукав и заплакала. Петька стукнулся затылком о косяк и заревел. Харита вытерла свои глаза, сунула Петьке выпавшую из его разинутого рта соску, а когда он замолчал, посадила его в зыбку и поплелась на кухню.
Сонька длинной кочергой пихала в печку новое хозяйкино платье и дула на шесток изо всех сил. Платье тлело, дым выползал наружу, не помещаясь в печи, холодные проворные огоньки выедали в дыму светлые дыры.
— Что же ты делаешь! — ахнула Харита, — что ты?
Она толкнула Соньку, выволокла платье, стала топтать его босыми ногами, потом завыла от боли. Обгорелые клочья продолжали тлеть. Харита толкнула Соньку вон из избы и вынесла Петьку.
— Убьет она нас! Убьет! Что ты сделала?
Сонька терла глаза. Харита схватилась за голову, бросила ребят на улице и, растерявшись совсем, как безумная, выбежала со двора. Она уже ничего не соображала. Съежившись и втянув голову в плечи, помчалась она переулками, по гумнам, вон из деревни, спасаясь от побоев, точно уже сыпавшихся градом на ее голову. Ожидание побоев было страшнее, чем они сами. Харита пробралась через плетень, промчалась по грядкам чужих огородов, выскочила на выгон и побежала к плотине.
