— И что за послание ты мне принес? — осторожно, по полшажка, приблизилась я к птице.
Гордому хищнику полагалось бы показать норов, клюнуть меня или и вовсе улететь, но этот сапсан просто спокойно смотрел на меня зоркими, почти умными глазами. Не вздрогнул, не слетел с места, когда я протянула руку, только следил за мной, словно это я вела себя странно.
— Красавец, — констатировала я, погладив его по жестким, но шелковым перьям и, забрав записку, тут же ее развернула и вчиталась в написанное.
«Дорогая племянница, рад, что это послание дошло до адресата. Надеюсь, что ты легко и быстро устроишься на новом месте и не забудешь писать безмерно любящему, беспокоящемуся о твоем благополучии дядюшке о своих делах! Видят боги, я желаю быть уверен, что твоя судьба и жизнь устроены лучшим образом. Всегда рад помочь — советом или делом. Любящий родственник».
Меня покоробило от количества медового сиропа в этом коротком послании. Но больше оттого, что на него придется ответить. Он хотел новостей, сведений, чего-то, чем он смог бы потом упрекнуть лорда Нейта Амору. Но… я ничем ему не могла помочь. Мне не было доверия в этом доме. И, признаться, оправданно. А пуще всего… мне самой претила роль шпионки.
Стук в дверь раздался ровно за мгновение до того, как она резко и громко распахнулась. На пороге стоял мой супруг, всем своим видом демонстрируя недовольство.
На короткое мгновение я растерялась, сжала записку в руке, бросив быстрый взгляд на птицу.
— Вы не много на себя берете? — с порога осведомился мой супруг, не потрудившись сразу закрыть дверь.
— Вы желаете обсудить это вот так — распахнув дверь и потешая слуг? — спокойно уточнила я, кивнув на дверь. И Амора с грохотом хлопнул дверью, на что я одобрительно кивнула. Кажется, я все же перегнула палку в разговоре с Хильдой, но отступать уже было поздно. — Я не беру на себя больше, чем полагалось бы вашей жене, лорд Амора. Не вы ли вчера назвали меня в присутствии своих лиров супругой? Или в этих землях обязанности жены несколько отличаются от привычных мне в Ньеркеле?
Да. Я видела на Хильде серебряный пояс с ключами. И прекрасно понимала, что старая перечница побежит жаловаться моему супругу, но если сейчас я спущу ей такое пренебрежение, то после мне не стоит и пытаться добиться от слуг уважения и послушания.
— Я решил вас не утруждать, — взяв себя в руки и даже наградив меня улыбкой, пояснил мне супруг. — Мне рассказывали, как много обязанностей легло на ваши плечи в родном доме. Здесь есть кому заниматься делами.
