– Отворите! – Ее голос еле вырвался из задыхавшейся груди и был слаб до обиды, до боли, до слез, глаза мигом наводнила обжигающая соленая влага.
Ворота отсека лязгнули железом, и перед Марианной возник приторный оскал безумного доктора. По привычке прищурив левый глаз, он улыбался ее немощи. Его безупречно белый костюм контрастировал с густой тенью охранника, стоявшего за его спиной.
– Ба! Милочка, да что с вами? Не иначе как паническая атака… – с деланым беспокойством проговорил Тимур Сардокович, покачивая головой. – Диалога не случилось, как я погляжу.
– Вы же видите – мне плохо! Выпустите меня! Мне нужно домой! – глотая слезы, вымолвила девушка, наперед зная, что черствый безумец окажется глух к ее мольбе.
Доктор сделал знак санитару, и тот, взявшись за задние ручки инвалидной коляски, повел ее по коридору, предварительно заперев отсек. Тимур Сардокович, тяжело дыша, еле поспевал за ними:
– Куда же я вас отпущу в таком состоянии, милочка. Я – врач, как-никак. Вот подлечим вас, и пойдете себе домой… Поедете то есть, уж простите остолопа…
Напрасно Марианна тешила себя надеждой, что они следуют наверх, где она могла бы позвать на помощь. Доктор не планировал вывозить ее за пределы нижнего этажа – места, предназначенного, по его словам, для содержания пациентов в период острых состояний. Они миновали качающуюся под потолком лампочку, не остановились возле лифта – ее повезли дальше, в противоположный конец коридора. В отдаленном его закутке белела дверь с небрежно отшлифованной поверхностью, кое-как нанесенная алкидная эмаль изобиловала разводами. За этой неказистой дверью располагался кабинет Тимура Сардоковича – не тот, где висела солидная вывеска с именем уважаемого заведующего отделением смешанных состояний, где доктор в безукоризненно выглаженном белоснежном костюме вел прием респектабельных клиентов. А тот – настоящий, где «любезный» доктор мог ослабить ворот, расстегнув тугие пуговицы пиджака, небрежно усесться напротив перетянутого ядовито-зеленой рогожкой кресла, замаранного бурыми пятнами засохшей крови, кресла с историей из тех, что не рассказывают на ночь, и не только детям, и сбросить маску, занявшись наконец делом, тем единственным настоящим, что имеет значение.
Доктор повернул ключ, отворив дверь кабинета, и с видимым удовольствием шагнул внутрь, расстегнув верхнюю пуговицу пиджака. Санитар втолкнул коляску с Марианной в помещение, а сам тотчас исчез за дверью. Девушка сделала глубокий вдох – после ухода охранника-вороны сразу стало легче дышать.
