Мы вернулись в жилую зону и, поужинав, собрались у "тубиков". Дело в том, что в углу жилой зоны находился барак для туберкулезников, и жили в этом бараке исключительно "шурики", те самые уголовники, что, схватив политическую статью, были этапированы к нам, в политзону. Возглавлял их признанный всеми (т. е. всеми уголовниками 7-й зоны) вор в законе Панов по кличке "Тигр". По почину Ситко мы уже неоднократно наведывались в их компанию, они любили слушать наши рассказы о Пушкине, Лермонтове, Достоевском, Есенине. При всем том мы, конечно, имели цель приблизить их к православной вере и к русскому патриотизму. Пасху 25 апреля отмечали вместе с ними. Они истово молились, хотя, конечно, у них к Богу дорога довольно долгая. Например, они продолжали подворовывать (это мы узнали позднее) в зоне. Правда, соблюдали принцип: честных зэков никогда не трогали, а только стукачей и ментовских подхалимов. У нас в секции как-то обворовали моего соседа, матерого "коллаборациониста". В лагере зэкам дают одну тумбочку на двоих. Так вот мне попалось делить тумбочку с этим полицаем. Его половинку обчистили полностью, он только что пришел со свидания и начальство позволило ему унести всё; часть продуктов он хранил в каптерке, а часть была в тумбочке. Мою же половинку информированные жулики не тронули абсолютно, даже кусок подаренного сала, так аппетитно мозоливший взгляд. И вот в сей вечер, после бассейна, мы пришли к "тубикам" пить чай. Слух о хипеше в промзоне уже дошел до них. Шурики рвались в бой. Стали вспоминать все свои многолетние обиды на прибалтов. Дескать, на Воркуте в такой-то зоне они все ели сало, а рядом "люди дохли". Литовцы же вообще только и работали на блатных должностях. Им не терпелось расплатиться по векселям. Было не по себе, когда они причитали: "Володю изувечили, Виктор едва ходит". Требование реванша висело в воздухе. Я понимал, что в результате массового столкновения (будут, конечно, и заточки, и колья, и, как знать, финки) зачинщиками случившегося станем, конечно, мы с Семеновым, и нам наверняка дадут новый увесистый срок. Это понимал и Семенов. Я предложил переговоры: "Пусть они попросят прощения!" Тигру и его кодле стало кисло, но он согласился, с тайной надеждой, что гордая Балтия будет непреклонна. Семенов и с ним, кажется, Ситко пошли на переговоры. Прибалты поняли, что и им в сущности из-за пустяка могут в итоге — после массового побоища — добавить кому-то срока. Они извинились перед Виктором. Шурики были страшно разочарованы, но ухватились за меня: "Они Володю избили. Пусть теперь и перед ним извиняются". Я едва убедил их, что "избит" не так уж сильно, а главное: прибалты извинились фактически и передо мной.
