Один старик не смог больше молчаливо таить свое горе. Простирая руки к небу, он взмолился:
— Пожалей нас, о боже!
Тем временем всадники во весь опор неслись к аулу.
Пристав, священник и старшина больше не переговаривались друг с другом. Они неотрывно смотрели на дорогу.
Каждый думал об одном и том же:
«Что случилось? Почему они так гонят? Куда девались два всадника?»
Верховые наконец примчались и соскочили с коней около пристава.
Это были стражники — телохранители Леуана.
На их мертвенно бледных лицах застыл испуг.
Было видно, что они хотят и боятся сообщить нечто страшное. Побледнел и пристав. От волнения он не мог вымолвить ни слова.
— Ну, что там случилось? Говорите! — громко спросил Лексо.
— Леуан и Батырбег убиты, — дрожащим голосом пролепетал один из них.
Пристав задрожал всем телом, словно в приступе жесточайшей малярии, и приподнялся со своего места.
Беспомощно смотрел он на старшину, стуча зубами.
— Как убиты? Где? Кем? — снова обратился к стражникам Лексо.
Вот как было дело, по их сбивчивому, путаному, взволнованному рассказу.
Из дома Леуана выехали вчетвером: князь, его частный поверенный Батырбег и стражники.
В одном месте дорога идет густым лесом, ехать по узкой лесной тропе можно только гуськом.
Так и поехали, друг за другом: впереди один из телохранителей, за ним Леуан, за князем Батырбег, а сзади второй стражник.
Как только углубились в чащу, прогремели один за другим два выстрела.
Леуан рухнул со своего коня на землю, а конь Батырбега понесся вперед и через мгновенье сбросил убитого всадника.
Леуану пуля угодила прямо в лоб, а Батырбегу — в висок, около самого уха.
Стражники тотчас же бросились к месту, откуда стреляли.
Кусты и трава были там примяты, а рядом валялись две пустые, стреляные гильзы.
Сразу было видно, что здесь кто-то заранее устроил засаду.
Оба выстрела, конечно, сделал один и тот же меткий стрелок.
— А меня-то не убьют? — заикаясь, спросил пристав старшину.
Тот ничего не ответил и властно приказал стражникам:
— На коней!
Сам он ловко вскочил на оседланную лошадь убитого князя.
На другую приказал сесть одному из стражников и не медля скакать в Душет, чтобы сообщить обо всем полиции.
Прихватив с собой обоих телохранителей князя, он помчался к месту происшествия.
Священник сидел как в воду опущенный. С тех пор как стало известно о смерти князя, он не проронил ни единого слова.
Наконец до его сознания дошли назойливые вопросы пристава, с которыми он надоедал всем окружающим.
