Взятки, щедрые подарки тоже не помогли — дальше второго класса Леуан так и не двинулся.
Зато он пристрастился к безделью, обжорству, распутству, да и приятелей подобрал по своему образу и подобию.
Попытался было Иосеб взяться за сына построже, надеясь, что, может быть, удастся его наконец направить на путь истинный, но и из этого ничего не вышло.
Махнул он тогда на Леуана рукой и сказал друзьям:
— Пусть его живет таким, каким уродился на свет божий! Деды и прадеды наши тоже никакого образования не имели, а дела совершали дай бог каждому!
С тех пор Леуан был предоставлен самому себе.
И куда бы он ни поехал — будь то Тифлис или Кутаис, — повсюду он знал только одно: обжорство, пьянство, разгул.
И вот уже больше года он сам распоряжается несметными богатствами покойного отца.
Начиная с предгорий Чшана и до станций Ксана и Каспи, все земли, арендованные крестьянами восемнадцати осетинских селений, принадлежали одному Леуану.
Арендную плату с крестьян Леуан брал всем чем придется: и деньгами, и хлебом, и маслом, и сыром, и медом. Молодой землевладелец ничем не пренебрегал.
Не прошло и месяца со дня смерти отца, как Леуан, распихав тысячу рублей по карманам черкески, отправился в Тифлис.
Молодой князь очень любил ездить по железной дороге и, разумеется, не иначе, как в вагоне первого класса.
На этот раз прошло всего-навсего две недели веселой жизни в Тифлисе, и Леуан еле-еле наскреб последние гроши, чтобы купить хотя бы бесплацкартный обратный билет.
— Это он нарочно. Прибедняется, — решили все, кто был на станции Каспи, когда князь выходил из вагона третьего класса.
— Конечно нарочно! Денег у него нет, что ли?
С тех пор Леуан частенько наведывался в тифлисские духаны.
Понемногу начали таять и отцовские земли.
И когда исполнилась первая годовщина со дня смерти князя Иосеба, из земель, еще недавно арендованных восемнадцатью селениями, половина была уже продана.
Заложив земли еще одного селения, Леуан снова приехал в Тифлис.
Гости вошли в отведенный им кабинет. Лакей помог им снять пальто и почтительно стал у дверей, ожидая дальнейших приказаний.
Долговязый чиновник подошел к роялю и начал наигрывать какие-то грузинские мелодии.
Леуан тяжело опустился на диван и заорал:
— Человек! Подавай!..
Было заметно, что он уже успел изрядно подвыпить.
Официант подошел к нему, чтобы принять заказ.
— Мито, ну чего же ты зеваешь? — обратился Леуан к своему второму спутнику, что-то напевавшему под неуверенный аккомпанемент чиновника. — Распорядись как следует, а то принесут всякую отраву…
