21
Что будет дальше, неизвестно
…не трогают меня Львов, Познань, Гдыня, Августовские озера, ни Залещики, ни Заользье… Но люблю варшавскую Вислу и, когда я оторван от Варшавы, чувствую жгучую тоску.
Януш Корчак. «Дневник», гетто, май 1942 года
Нам всем тогда было по двадцать два или двадцать три года, а Лешеку только – семнадцать. Осенью 1918 года в памятный день двадцать девятого ноября, когда Варшава бурлила, когда толпы бродили по городу в пылком ликовании, в те дни, когда слова «свобода», «независимость», «Польша», «коммунизм» и «революция» не были окрашены серой повседневностью или даже разочарованием и унынием, – мы были преисполнены рвения, силы и надежды. В ту ночь мы пустили первые корни в почву литературной традиции, чтобы со временем вырасти в дерево современной поэзии.{184}
Так Антоний Слонимский описывал начало истории, объединившей нескольких талантливых молодых людей. Помимо него, там были Юлиан Тувим, Лешек Серафимович, известный как Ян Лехонь, Ярослав Ивашкевич, Казимеж Вежинский. В соответствии с лозунгом «Поэзия! На улицу!» в маленькой кондитерской «Под Пикадором» на улице Новый Свят, 57 они начали публично читать стихи. Вход стоил пять марок. Тогда мало кто знал эти имена, которые впоследствии прославились на всю Польшу. Однако юноши заинтриговали и восхитили столицу.
Каждый вечер они декламировали свои и чужие произведения – лирические и сатирические, вперемежку со злобным конферансом двух варшавских художников. Выступления вошли в моду. Маленькая кондитерская на Новом Святе уже не могла вместить со дня на день растущую аудиторию, а среди посетителей мелькали крупнейшие богемные персонажи того времени, титулованные лица, снобы и истинные любители искусства.
Бывал там и Роман Крамштик – сын доктора Юлиана Крамштика, уже тогда известный художник, светская персона. Ему было тридцать три. После учебы в Кракове и Мюнхене он поселился в Париже, где подружился со многими деятелями искусства, накануне Первой мировой войны на выставке в Берлине он выставлял свои работы вместе с Ренуаром и Матиссом. Российский подданный, годы войны он был вынужден провести в Варшаве и там застал рождение независимости. Он пользовался успехом среди представителей варшавской артистической среды, часто писал их портреты. На известной картине под названием «Поэт» он изобразил Лехоня, читающего свои стихи.
Чтобы разместить всех желающих, весной 1919 года пикадорцы переехали в более просторный, элегантный подвал отеля «Европейский». Но там безыскусная, спонтанная игра утратила свой блеск. Выступления закончились. Молодые люди создали более ориентированную на классицизм поэтическую группу «Скамандр», начали выпускать одноименный журнал и в течение двух послевоенных десятилетий задавали тон литературной Варшаве.
