Корчак, мобилизованный как младший ординатор дивизионного лазарета, боялся за Дом сирот и за мать. В 1931 году он вернулся к тем временам в воспоминании, посмертно посвященном моему деду:
Напишу об одном моменте, который определил мое отношение к Мортковичу. <…>
Получив гонорар за одну из первых книг, я оставил сто рублей «на черный день».
Он пришел. Это было начало войны в 1914 году и призыв в армию.
Как руководитель Дома сирот, я хотел перед отъездом оставить деньги на пропитание для ста детей. В самом почтенном банке у меня лежало пять тысяч рублей. Благодаря протекциям, стараниям я выбил двести пятьдесят рублей; столько составляли недельные расходы. Когда я заикнулся о большей сумме, директор положил руку на лежащие на столе банкноты и пригрозил:
– Если вы скажете еще одно слово, ничего не дам. – Война, понимаете вы? Даю вам на неделю. <…>
Подумал оставить матери сто рублей. Зашел в книжный магазин, чтобы получить хотя бы обещание, что в случае необходимости она сможет обратиться.
Морткович без единого слова, ни минуты не колеблясь, – тотчас же выплатил все сто рублей»{149}.
Теперь Доктору стало спокойнее за мать, но он продолжал волноваться о детском доме. Панна Стефа убеждала его, что все будет хорошо. Война продлится самое большее пару месяцев. Он не верил. Написал о своей тревоге Эстерке Вайнтрауб, любимой воспитаннице Вильчинской, которая училась в Швейцарии. Впоследствии он не мог себе простить, что обратился к ней.
Поручик царской армии Генрих Иосифович Гольдшмит уезжал со своей дивизией с варшавского Петербургского вокзала в направлении Герцогства Прусского (сейчас – территория Мазурского Приозерья, которая тогда принадлежала Германии и длинной полосой заходила в глубь Российской империи). На лесистые, полные озер просторы во второй половине августа вступили две русские армии: первая, под предводительством генерала Пауля фон Ренненкампфа, – со стороны Вильны; вторая, во главе с генералом Александром Самсоновым, – со стороны Мазовше. Корчак служил в самсоновской армии. Он не был фронтовым врачом и потому не стал свидетелем страшной битвы под Танненбергом, длившейся с двадцать третьего по двадцать девятое августа и окончившейся поражением русских. Тогдашний Танненберг сегодня являет собой скромную мазурскую деревню Стембарк возле Ольштынека, в пятнадцати километрах от поля битвы.
На этом поле полегло несколько десятков тысяч солдат русской армии, многие из них были поляками с территории российской оккупации. Сто двадцать тысяч попали в плен. После проигранной битвы генерал Самсонов покончил с собой. Остатки его армии, преследуемые немцами, бежали с Мазуров через земли Царства Польского к Варшаве. Боясь грабежей, насилия, погромов, поджогов, бежали жители окрестных сел, через которые проходили русские. Евреи попали под очередную вспышку жестокости.
