Вечером Корчак прижигал йодом порезанные пальцы, смазывал вазелином потрескавшиеся губы, раздавал лекарство от кашля. Потом рассказывал сказки. Наконец, шел к себе. В коридоре проходил мимо панны Стефы. Они говорили друг другу: «Спокойной ночи». Но через минуту она вызывала его: у кого-то из мальчиков разболелся зуб, он плачет. Надо дать ему лекарство, утешить. Через минуту начинал плакать другой. Плохой сон приснился, или затосковал по семье. Доктор сидел возле него, успокаивал: «Ну, засыпай, спи, сыночек».
Помимо ежедневной воспитательной и организационной работы в Доме, его ожидало множество дел за стенами Дома. Совещания с людьми, от которых зависела финансовая поддержка. Сотрудничество с десятками общественных организаций. Лекции. Лечение детей. Он продолжал врачебную практику, бесплатно лечил детей знакомых, помогал жителям квартала.
Когда 27 февраля 1913 года состоялось официальное, торжественное открытие Дома сирот, Корчаку было тридцать пять лет. Согласно его системе деления жизни на семилетия, начинался новый этап. Он был молод, полон сил, свободен от личных привязанностей, начальства и указаний свыше. Он достиг цели, которую избрал сам. Его переполняли творческие замыслы. Почему же в «Дневнике» он вспоминает это время с такой обреченностью, с такой горечью?
5 × 7. Я выиграл ставку в жизненной лотерее. Мой номер уже выпал. Ставка – лишь то, что я не проиграю в этом розыгрыше, если не рискну снова. – Это хорошо: мог бы и проиграть. Но я упустил шанс выиграть главный приз, важный приз – жаль. Мне честно вернули то, что я потратил. Безопасно. Но серо – и жаль.
От одиночества не больно. <…> Я не ищу друга, потому что знаю – не найду. <…> Я заключил договор с жизнью: мы не будем друг другу мешать{147}.
А жизнь, как известно, не держит слова.
В июне 1914 года стараниями доктора Гольдшмита общество «Помощь сиротам» выделило шесть тысяч рублей на покупку земли, чтобы построить летний санаторий для детей, больных туберкулезом. Строительство должно было обойтись в тридцать пять тысяч рублей. Этот проект так и не был осуществлен.
В июле 1914-го по просьбе доктора Гольдшмита Дом сирот закупил сто глиняных цветочных горшков. Каждый воспитанник посадил в горшок луковицу фуксии. Дети хотели подарить фуксии, когда те расцветут, ближайшим соседям – в знак мира и дружбы. Когда они расцвели, Доктора уже не было в Варшаве.
В августе 1914-го началась Первая мировая война. Доктор Гольдшмит, мобилизованный вместе с другими варшавскими врачами, уехал на фронт. Панна Стефа осталась на Крохмальной одна с сотней детей.
