Что, если бы варшавский педиатр Генрик Гольдшмит, приобретающий все большую писательскую славу, пришел к выводу, что его настоящее призвание – литература? Что, если бы он не встретил панну Стефанию Вильчинскую? Что, если бы панна Стефания отдала сердце кому-то, кто ответил бы ей взаимностью, – и создала семью? Возник бы тогда Дом сирот или нет? Смог бы он просуществовать так долго и войти в легенду?
Случилось так, как должно было случиться. В 1907 году почтенные варшавские евреи – традиционно настроенные и ассимилированные, из буржуазных и интеллигентских кругов – создали общество «Помощь сиротам». Оно должно было опекать осиротевших и самых бедных детей иудейского вероисповедания, обеспечивать их одеждой, пропитанием, жильем и оказывать материальную поддержку. Устав Общества предполагал также строительство – по мере притока средств – приютов и детских домов. Предполагалось, что финансовую базу «Помощи сиротам» будут составлять пожертвования, оставленные по завещанию деньги, подарки натурой. Основателями Общества были меценат Максимилиан Голдбаум, Соломон Беркман, Людвика Бродзка, Эдвард Кобринер, Моисей Проз, Мауриций Майзель. Чуткость к судьбе бедняков и сирот веками были частью еврейской традиции. Так что пожертвования сыпались щедро.
Эту инициативу подхватил доктор Исаак Элиасберг, работавший в детской больнице Берсонов и Бауманов на Слиской. Когда в 1905-м туда устроился Генрик Гольдшмит, Элиасберг быстро с ним подружился, хотя был почти на двадцать лет старше нового товарища. Он нашел в нем тот же порыв изменить мир к лучшему, ту же общественную чуткость, что были свойственны ему самому, и в 1908 году без труда уговорил его вступить в Общество.
Насколько сильно нужна помощь, женщины из новой организации увидели тогда, когда провели инспекцию в еврейском детском доме на улице, nomen omen, Дзикой[25]. В большой частной квартире толпились одичавшие «подопечные», лишенные опеки, – беспомощные, заплаканные малыши и буйные, драчливые подростки – все голодные, тощие, грязные, одетые в лохмотья, больные. На принесенную работницей картошку в мундире они набросились, как звери. Гигиенические условия были ужасны. Вши, чесотка и прочие бесчисленные болезни. Ни капли заботы со стороны директрисы детского дома, которая воспользовалась своей должностью – оплачиваемой из общественных фондов – в корыстных целях.
Общество решило как можно скорее ликвидировать приют и переселить детей в другое, более подходящее место, где им смогут оказать всестороннюю медицинскую и педагогическую помощь. В деле приняла горячее участие жена доктора Элиасберга, Стелла. Сначала нашли временное жилье в деревне под Варшавой, потом, в 1909 году, сняли и отремонтировали дом, раньше принадлежавший монастырю, на улице Францишканской, 2. Хотя дом не очень подходил для этой цели, его обставили и оборудовали так, чтобы детям было максимально удобно. Туда заселили обогретых и подлеченных воспитанников, число которых за это время выросло с четырнадцати до пятидесяти. Началась нормальная жизнь, учеба и игры под присмотром внимательных опекунов.
