Давно переросшая свою кухню, Линда перенесла офис в дом в викторианском стиле на Вашингтон-авеню, 306, недалеко от крошечного старого центра Лавленда. Там компания росла, штат постоянно расширялся, пока в 1990 году она не купила историческое здание Первого национального банка на Четвертой улице – главной улице старого Лавленда. Но и этого оказалось мало, и вскоре они расширились, заняв здания через дорогу и по соседству, а потом открыв дополнительные офисы в Нью-Йорке, Бостоне и Филадельфии.
Когда Линда продала Interweave медиахолдингу Aspire Media в 2005 году, в компании было семьдесят сотрудников и она оценивалась в 14 миллионов долларов. Вскоре после этой сделки меня пригласила в Лавленд тогдашний президент и издатель Мэрилин Мерфи. Ее приглашение было простым: «Не хочешь приехать в гости? Мы оплатим дорогу и проживание. Что думаешь?»
Для вязальщицы приглашение в Лавленд равносильно приглашению в Мемфис для начинающего кантри-музыканта. Это могло означать, что грядут большие события. Я предположила, что вот оно! Я вот-вот отправлюсь в поездку, результатом которой станет заявление для прессы, грандиозное объявление. Они хотят купить Knitter’s Review за неслыханную сумму, которая обеспечила бы мне безбедное существование до конца жизни. Они предложат мне какою-то потрясающую редакторскую должность, что означало бы еще больше денег, экзотические путешествия и пожизненный бесплатный запас стикеров. Чтобы сохранить эффект «ВОТ ЭТО ДА!» для пресс-релиза, я никому не стала рассказывать об этой поездке.
Прилетела в Денвер уже затемно, взяла напрокат машину и проехала больше восьмидесяти километров на север до Лавленда. Муж Линды когда-то обустроил нижний этаж того первого викторианского дома для собственного пользования. Верхний этаж был переоборудован в квартиру для посетителей Interweave. В первую ночь все это было в моем распоряжении.
Когда я приехала, в доме было темно. Пока я вытаскивала ключ из-под коврика у двери, у меня мурашки побежали. Я держала в руке ключ от оригинального здания Interweave, поднималась по лестнице, по которой ходили первые редакторы Interweave, в комнаты, где работали первые сотрудники Interweave. Здесь пахло плесенью, но это была плесень Interweave, и все, о чем я могла думать, убирая свои вещи в одну из двух гостевых спален, было «как романтично».
На следующее утро я проснулась рано и надела тот единственный более-менее подходящий для такого случая пиджак, который у меня все еще был, уравновесив его футболкой с надписью «Knit happens».
