Она не демонстрирует раскаяния, не извиняется, а просто кивает и не торопясь обустраивается поудобнее за партой. Рядом с ее именем ставлю особую пометку. Проблемный студент. Ближе к середине семестра, вероятно, вызову ее родителей на беседу.
Занятие продолжается, а я мысленно возвращаюсь к учителям, за которыми много лет назад наблюдала со своего неудобного стула. Я изучала их речь, манеры, даже то, как они пользовались мелом: одни предпочитали свежие, длинные куски, другие отламывали маленькие кусочки. Меня восхищали их уверенность и авторитетность. Хотелось быть такой, как они. Теперь, когда стою спиной к классу и пишу на доске заметки о свойствах шерсти, возникает жуткое ощущение, что я влезла в шкуру тех самых учителей. Я – миссис Серковски, записывающая на доске уравнения; я – мистер Гейс, мастерски разбирающий предложения. Только это не так, я – Клара, пишущая такие слова, как «тягучесть шерсти», «штапельное волокно» и «микрон», схематически изображающая шерсть и волокна.
Время от времени нас прерывает смех в соседней комнате, которую тоже два года подряд занимает моя коллега, преподавательница и необыкновенно юморная особа Эми Дитжен. Мне приходится прервать перешептывание двух студентов, сидящих сзади. Кто-то поднимает руку и просит разрешения выйти в туалет. Я киваю. Еще кому-нибудь надо выйти? Руки взлетают вверх. Мы объявляем десятиминутный перерыв, который превращается в пятнадцатиминутный, пока не возвращается последний студент, нагруженный сумками с пряжей, еще одна жертва рынка.
Продолжаем урок. Студенты очень сообразительные. Они идут в ногу, иногда забегая вперед и задавая вопросы, которые ведут, как по команде, к тому, о чем я как раз собиралась рассказывать дальше. Сегодня прекрасное утро. Мы заканчиваем в тот момент, когда в животе начинает урчать. Некоторые бегут на рынок или занимают очередь на обед. Некоторые задерживаются, чтобы задать вопросы. Другие предлагают помочь мне сортировать и складывать вязаные образцы. Наконец они уходят, я делаю глубокий вдох, вытираю с доски, складываю свои вещи и тоже отправляюсь на обед.
Длинная очередь в столовой движется быстро. Выбор сандвичей разнообразен: с ветчиной, с индейкой, с ростбифом или с сыром – для вегетарианцев. Я выбираю белую картонную коробку с надписью «индейка», беру бутылку воды и ищу место, куда можно сесть.
Замечаю несколько знакомых лиц, но все места за их столиками заняты. «Прости», – пожимают плечами они, а потом возвращаются к своей компании. Иду дальше мимо столиков друзей, замкнутых кругов, все смотрят на меня. За большим столом замечаю двух незнакомцев. «Можно к вам?» Они кивают. Я сажусь и улыбаюсь. Они встают и уходят. Ем свой обед в одиночестве.
