Увы, на собеседовании я говорил не с Элви, а с еще одним молодым и холеным человеком в костюме. По нему было видно, что он хотел бы работать в студии, где снимают гламурное кино, а не в какой-то непонятной заштатной дыре с компьютерными эффектами.
– Мы хотим, чтобы «Звездные войны» наконец вышли, так что ты направляешь движения Люка Скайуокера. У тебя получится заставить его крутить световым мечом с помощью джойстика. Как думаешь, а получится у тебя сделать световой меч светящимся на этих восьмибитных компьютерах?
– Ох, не думаю, что эта работа по мне.
– Чего?.. Да как ты можешь такое говорить? Это самая крутая вещь, которую когда-либо снимали.
– Не хотел никого обидеть. Для правильного человека это будет отличная работа, но я просто не большой поклонник «Звездных войн».
– Ни хрена же себе! И зачем тогда пришел?
– Ну, просто не знал, что это будет за работа.
– Как ты можешь ненавидеть «Звездные войны»? Все же их обожают!
– Бог ты мой… да не ненавижу я их… Могу объяснить, если хотите.
– Ну валяй, так уж и быть, послушаю.
– Ну слушайте. Несколько лет назад, еще в детстве, я аккомпанировал Роберту Блаю, когда он читал стихи у нас в Нью-Мексико.
– Это еще кто такой?
– Поэт. Ну, знаете… Он читал переводы Руми – древнего суфийского поэта. – У меня определенно не выходило донести свою мысль. – Это такое мистическое направление в исламе, похожее на хиппи, восходит прямо к истокам, как-то так… Нас пригласили вместе с Джозефом Кэмпбеллом, который должен был выступать.
– Ну да, мы все про него знаем. Джордж использовал его книгу «Герой с тысячью лиц» в качестве основы для «Звездных войн». – Как будто этот мужик был с Лукасом на «ты». – Стоп, ты что, знаком с Кэмпбеллом?
– Да не то чтобы прямо знаком, так, выступали вместе в одном санатории у горячих источников.
– Я тебе не верю.
– Ну да. Ну так вот, Кэмпбелл правда классный, и у него есть теория, которая мне не слишком нравится, что все истории, рассказанные человечеством, – это варианты одной и той же рассказанной всем истории. Похоже на то, что имеет в виду Ноам Хомский, когда говорит, что у языка есть ядро.
