— Гм… Извините, пожалуйста… — первым заговорил, покашливая в кулак, длиннобудылый. — Мы студенты университета, собираем материалы о Героях Союза… Хотели бы потолковать о том, о сем с Иваном Михайловичем.
— Он на прогулке.
— А можно его подождать?
— Заходите.
Лидия Игнатьевна и не подозревала того, что может произойти. Доверчивая женщина провела гостей в комнату. На столе еще красовались награды, фотографии, документы.
— Сегодня рассматривали семьей фронтовые письма, все, что дорого нам. Присаживайтесь, а я пойду чайку заварю… — объяснила она коротко. Уже на кухне Лидия Игнатьевна опомнилась. — Что же я, дура старая, хотя бы познакомилась, поинтересовалась, как зовут студентов… Ну, ладно, исправлюсь чуть позже. Угощу парней малинкой, чаем, тогда и выясню подробнее, кто они и откуда, как величают… К Ивану часто заглядывают посторонние. Все же Герой, не хабур-чабур какой-нибудь…
Лидия Игнатьевна застелила кухонный столик клетчатой льняной скатертью, выставила сервизные чашки. Руки у нее почему-то подрагивали.
— Приглашаю чаевничать. — Она позвала непрошеных гостей на кухню.
Чайник засвистел. Женщина нагнулась к нижней полке, чтобы достать варенье. И вдруг удар по голове, второй — сбоку, в ребра. Будто ее раскачали и бросили на железные ворота. Потолок, люстра — вся круговерть остановилась. В виски накатила тупая боль. Она рухнула на пол…
Подонки сгребли награды в саквояж и смылись…
В эту черную ночь Иван Михайлович так и не заснул до утра. Его мучили кошмары, галлюцинации преследовали ежесекундно. Он многократно подкрадывался к жене. Нет, все вроде бы в порядке. Дышит. Спит. Врачи накололи. Перевязали раны. Сын притащил ворох лекарств. Старик посапывал в соседней комнате, всхрапывая через равные промежутки, просыпался, вспоминая все, перебирал, ворошил прошлое. Старался понять, взвешивал, искал ответ на всевозможные «почему».
А вопросов накопилось вдосталь, чтобы не радоваться своей жизни: «Почему мародеры на братском кладбище разбили захоронения ветеранов войны? Почему подонки ворвались к фронтовику-летчице Герою Советского Союза Дине Андреевне Никулиной, избили ее и так, как и у него, отняли награды и… исчезли? Мерзость?.. Откуда взялись на рынке безработные кретины, продающие и покупающие ордена и медали, золото? Мир свихнулся? Где власть? Где права человека? Кто защитит нищих стариков? Анархия вроде батьки Махно царит в России…», — с горькой усмешкой рассуждал он.
