Спрашивал он у многих, но никто такого айла не знал. В душе Дамдин очень надеялся найти его — тогда, думал он, все образуется как нельзя лучше. А пока что он был совершенно одинок в этом большом городе.
Дамдин продолжал идти по центральной улице столицы. Было многолюдно, на тротуарах играли ребятишки. У всех были радостные и счастливые лица. Лишь он один был подавлен, грустен и одинок.
Дамдин уже прошел здание первой средней школы, когда внимание его привлек длинный забор из жердей с множеством голубых, коричневых и желтых ворот.
Дамдин постоял в раздумье, затем пересек конную дорогу и вышел на угол узкой пыльной улицы, где была установлена доска с надписью «Водная». Тут Дамдин засомневался: «Что бы это могло значить? Может, здесь нельзя ходить пешеходам?» Но в этот момент он увидел повозку, сворачивавшую сюда, нескольких пешеходов и успокоился.
Это и была довольно бойкая и шумная Водная улица, хорошо знакомая старожилам. Дамдин пошел по ней, с удивлением рассматривая ворота. Их было много по обеим сторонам: то низкие, то высокие, то большие двустворчатые, а то и калитки, и на всех были прикреплены колокольчики, которые звенели, когда их открывали или закрывали. У некоторых ворот на сгнивших скамейках сидели старики, старушки, а иногда и молодые люди. Одни курили, другие лузгали семечки.
У всех сидящих, да и у прохожих лица были довольные и счастливые. Дамдину хотелось спросить об айле Самбу, но, не зная, к кому обратиться, он остановился и стал их разглядывать. Затем, осмелев, подошел к одной пожилой женщине с ребенком на руках, сидевшей у коричневых ворот, и учтиво обратился к ней:
— Эгчэ[42]!
Та, продолжая играть с ребенком, внимательно посмотрела на Дамдина:
— Что вы сказали?
В голосе ее Дамдину послышались отзывчивость и доброта, и он, обрадовавшись, спросил:
— Скажите, пожалуйста, где живет дарга Самбу?
Та с нескрываемым удивлением посмотрела на него, потом задумалась и спросила:
— А где он работает?
— Знать не знаю! Ходит в военной форме… рыжеватый такой…
— И я не знаю. Нет, не знаю такого. Точно могу ручаться, что айла Самбу здесь у нас нет.
Дамдин, расстроившись, обреченно посмотрел на нее. Она, видимо, поняла, что перед ней стоит сельский паренек, и, с жалостью оглядев его, мягко и дружелюбно добавила:
— И слышать о таком человеке не приходилось. Ни разу… Поспрашивай-ка у других.
— Придется, — буркнул под нос Дамдин и, заложив руки за спину, отправился пылить дальше. «Странные они все-таки люди, эти горожане. Не знают друг друга… Просто уму непостижимо! У нас на селе все знают друг друга. Да и только ли это! Любой может указать, чей этот теленок или жеребец. Странно. Очень странно», — не переставал удивляться он.
