, хушуров.
Все эти торговые точки хоронились на задворках нового, молодого города. Оттуда, из-за заборов, сколоченных из нетесаных, ободранных жердей, и выехали все эти повозки и тачки, хозяевами которых были чужестранцы, то есть китайцы, давно покинувшие свою родину и поселившиеся здесь, чтобы сколотить себе большое состояние. Потому-то и тряслись на телегах в такую рань ямщики, открывались ларьки и столовые.
А в центре города горделиво и величественно высятся многоэтажные здания; по обеим сторонам улиц стройными рядами зеленеют высокие деревья; мчатся вереницы машин.
В половине восьмого раздается заводской гудок: рабочие занимают свои места. Но улицы не пустеют, наоборот — шум и движение заметно нарастают: теперь уже школьники, студенты и служащие заполняют улицы, и Улан-Батор постепенно входит в свой рабочий ритм.
Поток машин на улицах не прекращается. С каждым днем становится их в городе все больше и больше, хотя конные повозки, брички никак не хотят уступать им дорогу. Наступило время, когда в монгольской столице началась великая конкуренция между лошадью и мотором.
В одно такое утро июля 1954 года под ветвистым деревом городского парка безмятежно спал человек. Солнце уже оторвалось от горного хребта, когда он поднялся, отряхнулся и надел свой дэли. Затем он положил тэрлик, на котором спал, в котомку и направился к главным воротам парка.
День обещал быть жарким. Дамдин вышел на широкую улицу и хотел сразу же пересечь ее, но снующие взад и вперед машины остановили его. Поток машин не прерывался, и он зашагал вдоль улицы.
Его сейчас трудно было узнать. Несколько тревожных дней бродяжничества в незнакомом городе заметно сказались на нем. Он был подавленный и какой-то растерянный, помятый.
Три дня тому назад, когда его бывшие попутчики поднимались на перевал Бурханта, Дамдин все еще был на Ярмарочной площади. Он бродил в толпе, разглядывая все, что попадалось ему на глаза. Обойдя всю площадь, дошел до моста через Толу и оказался на окраине.
У промышленного комбината толпилось много народу. Его почему-то это заинтересовало, и он решил подойти поближе. Наблюдая за людьми, он простоял там так долго, что не заметил, как наступил вечер. Опомнившись, Дамдин поспешил в центр города, однако сумерки быстро сгущались.
Дамдин ушел от своих спутников, забрав все свои вещи. Он еще в пути твердо решил посетить в городе айл одного своего старого знакомого и погостить там, но за три дня так его и не нашел.
