Начитанность сочеталась в семье Достоевских с набожностью и патриотизмом. Любимым чтивом Федора Михайловича были книги Ветхого и Нового Завета, «История государства Российского».
В отрочестве он получил великолепное образование в дорогом московском пансионе Леонтия Чермака, а продолжил его вместе с братом в Инженерном училище.
Но мысли стать литератором преследовали его с ранней юности.
Достоевский всегда был христианином, но не всегда консерватором.
Молодой писатель, прославившийся романом «Бедные люди» и встретивший благосклонность главного русского критика Виссариона Белинского, сблизился с кружком христианских социалистов Петрашевского.
Однажды всех петрашевцев повязали. В их числе был и Достоевский, обвиненный в распространении запрещенного «Письма Белинского Гоголю».
В отличие от современных мамкиных революционеров, которые при виде дубинки и бутылки сдают всех, кого могут и не могут, Достоевский был крепким орешком. Он не сдал ни одного товарища под угрозой смертной казни. Лишь в последний момент казнь была заменена на каторгу.
Надо сказать, что в случае с Достоевским перевоспитание каторжной ссылкой сработало на все сто.
Там он написал гениальную книгу о быте и мучениях каторжан «Записки из мертвого дома», став основоположником жанра социального романа.
Осознав, что социализм несовместим с верой в Бога, он стал убежденным консерватором-почвенником и после написания нескольких верноподданнических стихотворений был оправдан только что взошедшим на трон императором Александром Вторым, получил высокий военный чин и был помилован.
Если после каторги Достоевский распрощался с социализмом и резко поправел, то после путешествия по Франции, Италии и Германии он вернулся в Россию убежденным русским монархистом.
«Через три месяца – два года как мы за границей. По-моему, это хуже, чем ссылка в Сибирь. Я говорю серьезно и без преувеличения. Я не понимаю русских за границей. Если здесь есть такое солнце и небо и такие – действительно уж чудеса искусства, неслыханного и невообразимого, буквально говоря, как здесь во Флоренции, то в Сибири, когда я вышел из каторги, были другие преимущества, которых здесь нет, а главное – русские и родина, без чего я жить не могу. Когда-нибудь, может быть, испытаете сами и узнаете, что я не преувеличиваю для красного словца…»
Так обычно и случается с умными русскими людьми. Был у Достоевского и неудачный опыт столкновения с феминизмом, крови ему попортила эмансипе, или, по нынешней терминологии, радфемка Аполлинария Суслова, с которой он крутил роман в Висбадене. Счастье в личной жизни он обрел с покладистой и доброй Анной Сниткиной, которая родила ему четверых детей, заботилась о муже и вела его финансовые дела, давая ему возможность полностью сосредоточиться на работе.
