Я развернулся, чтобы выйти, и, хотя не спешил, все-таки успел дойти до двери и взяться за ручку.
– Мистер Гудвин.
Не отпуская ручки, я оглянулся на него.
– Я принимаю приглашение мистера Вульфа. Буду у него в семь.
– Хорошо, я оставлю адрес у девушки, – ответил я и вышел.
Порой я задавался вопросом, сколько людей в Нью-Йорке охотно ссудили бы Ниро Вульфа деньгами. Полагаю, более тысячи. И это при том, что я вывел данную цифру посредством тщательного отбора. Конечно же, еще больше питали к нему благодарность. И никак не меньше имели причины ненавидеть его. Но все-таки вас должны связывать с человеком особые отношения, чтобы в ответ на просьбу о деньгах вы получили нечто более вещественное, нежели нахмуренные брови и невнятное бормотание. Доверие, расположение и благодарность без намека на тягостные обязательства, которые могли бы эти отношения испортить. По меньшей мере тысяча. Не то чтобы Вульф когда-нибудь этим пользовался. Помню, пару лет назад, когда мы какое-то время испытывали действительно серьезные финансовые затруднения, я предложил обратиться за помощью к мультимиллионеру, который был обязан Вульфу жизнью. Вульф отказался: «Нет, Арчи. Так уж предопределено природой, что, когда ты преодолеваешь инерцию, движущая сила возрастает. Если я начну брать в долг, то рано или поздно попробую одолжить у министра финансов весь золотой запас». Я ответил, что при существующем положении дел нас он вполне устроил бы, но Вульф меня и слушать не стал.
После того ужина в среду я мог бы добавить к тысяче избранных и доктора Натаниэля Брэдфорда. Вульф заполучил его с потрохами, как заполучал любого, если брал на себя труд. С шести до семи, до появления доктора, я кратко отчитался о событиях дня и за ужином сразу же понял, что мое предложение исключить Брэдфорда из списка подозреваемых принято. Вульф вел себя естественно и непринужденно, тогда как, по моим наблюдениям, всегда держался строго официально с теми, кому мысленно выписывал путевку на электрический стул в Синг-Синге или в камеру Обернской тюрьмы.
За ужином они с доктором обсуждали сады камней, экономику и демократов. Вульф выпил три бутылки пива, Брэдфорд – бутылку вина. Я потягивал молоко, но предварительно опрокинул стаканчик виски у себя наверху. Я передал Вульфу замечание Брэдфорда о постыдном способе зарабатывать на жизнь и присовокупил к этому свое мнение о докторе. Вульф ответил:
– Угомонись, Арчи. Принимать на свой счет общее утверждение – варварский пережиток идолопоклонничества.
