– Нет. Я стараюсь ко всему подходить непредвзято. Но гений вы или нахальный осел, я не могу обрекать на ожидание своих пациентов, пока разбираюсь тут с вами. Что это за записку вы мне послали? Наживка? У вас три минуты на объяснения.
– Этого даже много. Дело сводится к следующему: Ниро Вульфу стали известны некие факты. Из этих фактов он вывел некое заключение относительно причины смерти Барстоу. Когда вскрытие подтвердило его заключение, оно тем самым подтвердило и упомянутые факты, сделав их неотъемлемой частью картины. Так что, кто бы ни убил Барстоу, он должен соответствовать этим фактам. Барстоу им не соответствуют, никто из них. Как и вы. Вы признаны негодным.
– Продолжайте.
– Продолжать?
– Вы неплохо все изложили в общих чертах. А теперь поподробнее.
– О нет. – Я покачал головой. – Наши гении работают не так. Нас нельзя просто взять и встряхнуть, чтобы вылущить, как арахис. Во-первых, это займет много больше трех минут. Во-вторых, чего вы ожидаете за просто так? Ну вы и наглец! Происходит нечто, из-за чего вы не в состоянии отличить коронарный тромбоз от эпилептического припадка. Вот уже несколько дней вы так изводитесь, что даже боитесь подходить к телефону. И Ниро Вульф должен тратить свое время и деньги, чтобы разогнать тучи, сгустившиеся над вашей головой, да еще ничем вам не досаждая. Мне пришлось выкинуть фортель с запиской, чтобы удостоиться чести лицезреть ваши бакенбарды. Ну вы и наглец!
– Боже мой! – рявкнул доктор Брэдфорд. – Вы весьма красноречиво и образно излили ваше возмущение, но ничего, кроме него, не продемонстрировали. – Он бросил взгляд на часы. – Мне нет нужды говорить вам, мистер Гудвин, что я заинтригован. И хоть я по-прежнему считаю раздувание кладбищенских скандалов крайне низким способом зарабатывать на жизнь, я все-таки буду премного благодарен вам и Ниро Вульфу, если за этим пространным заявлением последуют объяснения. Вы сможете вернуться сюда в половину седьмого?
Я покачал головой:
– Я всего лишь посланник. Ниро Вульф ужинает в семь. Он проживает на Западной Тридцать Пятой улице. И он приглашает вас к себе на ужин этим вечером. Ну так как?
– Нет. Об этом не может быть и речи.
– Хорошо. Тогда у меня все. – Я был сыт по горло этим старым замшелым столпом общества. – Если у вас от любопытства начнется чесотка, нас не вините. Мы не особенно-то и нуждаемся в том, что вы можете сообщить. Нам всего лишь хотелось закрыть дело и двигаться дальше. Мои три минуты истекли.
