– Благодарю, – объявил Вульф. – Эти чертовы насекомые до того заморочили меня, что я едва не забыл о двух бутонах, появившихся на дендробиуме хлоростеле.
– Да ну! Правда?
Он кивнул:
– На том, что стоит в полутени. Остальные отодвинули.
– Хорстмановском.
– Да. Так кто убил Барстоу?
Я оскалился:
– Подождите чуток. Имя буквально только что вылетело у меня из головы… Через минуту вспомню.
– Надо было записать… Нет, только факты. Так лучше. Ты сыт?.. Давай выкладывай.
Отчет был так себе. Гордиться особо не приходилось, но и сгорать со стыда тоже. Вульф почти не прерывал меня. Он сидел в той позе, которую обычно принимал во время моих длительных рассказов: корпус откинут назад, подбородок покоится на груди, локти на ручках кресла, пальцы рук сплетены на животе, глаза полузакрыты, но неизменно сосредоточены на мне. Где-то посередине он остановил меня, велел Фрицу принести пива и затем, с двумя бутылками и бокалом под рукой на краю стола, занял прежнее положение. Когда я закончил, была полночь.
Он вздохнул. Я отправился на кухню за стаканом молока. Когда вернулся, Вульф пощипывал мочку уха, вид у него был сонный.
– Наверно, у тебя сложилось какое-то представление.
Я снова уселся.
– Смутное. Совершенно бесцветное. Миссис Барстоу та еще сумасбродка. Может, она и убила своего мужа, а может, и нет, но Карло Маффеи, определенно, не убивала. О мисс Барстоу у вас есть свое представление. Тут отбой. Как и с ее братом. По крайней мере, в том, что касается Маффеи. У него есть алиби на пятое число. Такое герметичное, что в нем можно вакуум поддерживать. Доктор Брэдфорд – личность наверняка преинтересная. Хотел бы я повстречаться с ним как-нибудь. Что же до Мануэля Кимболла, полагаю, вряд ли он убил Барстоу. Но, готов поспорить, он пускается во все тяжкие со своим самолетом.
– Почему? Он жестокий? Держится вызывающе? Или ведет себя странно?
– Нет. Но это его имечко. Он нервирует меня. С виду испанец. Откуда тогда у него фамилия Кимболл?
– Ты не видел его отца.
– Знаю. А тут еще эта скверная новость насчет сумки с клюшками, которая даже не ночевала в шкафчике Барстоу. Она совсем выбила меня из колеи. Я только и искал, чтобы такое пнуть.
– Скверная? Это почему же?
– Ну как же, боже ж ты мой! Мы полагали, что будет достаточно прогнать через фильтр членов клуба «Грин медоу». А теперь придется прошерстить всех, кто бывал у Барстоу в университетском городке за последние девять месяцев.
– А вот и нет. Ничего подобного. Ни один известный яд, подвергавшийся воздействию воздуха, например при нанесении на иглу, более суток или двух, не сохранит свои свойства настолько, чтобы с его помощью удалось убить человека тем способом, каким был убит Барстоу. А скорее всего, более нескольких часов. Все зависит от яда.
