– Не может быть.
– Может. Три тысячи миль в седле за сезон. Это до сих пор сказывается на походке.
Вульф смотрел на него с восхищением:
– Да вы настоящий кочевник, мистер Кимболл. Конечно, женились вы не тогда.
– Нет, женился я позже, в Буэнос-Айресе. У меня была контора на авениде де Майо… – Он осекся.
Вульф налил себе еще бокал пива. Кимболл следил за его движениями, но словно бы ничего не видел. Взгляд его явно был обращен внутрь самого себя. Что-то прервало его речь и перенесло на другую сцену.
Вульф кивнул ему и прошептал:
– Воспоминание… Понимаю…
Кимболл кивнул в ответ:
– Да, воспоминание… Странно. Силы небесные. Можно подумать, его вызвали ваши слова о вреде. Различных видах его. Воображаемом. Смертельном. Ничто из этого не имеет отношения к делу. Ущерб был нанесен мне. И отнюдь не воображаемый. У меня тоже есть совесть, как и у вас, но навряд ли в этом заключается что-то романтическое.
– Ущерб был нанесен вам.
– Да. Едва ли не худший из тех, что может вынести человек. Прошло тридцать лет, но это до сих пор причиняет боль. Я женился на красивой девушке, аргентинке, и у нас родился мальчик. Ему было всего два года, когда я вернулся из поездки на день раньше и застал в своей постели лучшего друга. Мальчик играл на полу с игрушками. Я соблюдаю правила. Я говорил себе уже тысячу раз, что, если бы пришлось выбирать снова, я поступил бы так же. Я выстрелил дважды…
Вульф прошептал:
– Вы убили их.
– Да. Кровь разлилась по полу и дотекла до одной из игрушек. Я оставил мальчика там… Я часто задавался вопросом, почему не пристрелил и его. Хотя был уверен, что он не мой сын… Я пошел в бар и напился. То был последний раз, когда я напился…
– Вы отправились в Штаты?
– Чуть позже, через месяц. Вопрос о бегстве не стоял. В Аргентине подобный случай не повод, чтобы уносить ноги. Но я покончил со всеми делами и навеки оставил Южную Америку. Вернулся туда лишь раз, четыре года назад.
– Вы взяли мальчика с собой?
– Нет. Именно за ним я и возвращался. Мне он, естественно, был не нужен. Его забрала семья моей жены. Они жили в пампе, где я ее и повстречал. Мальчика звали Мануэль, как и моего друга. Это я предложил назвать сына в его честь. Я уехал один, и один прожил двадцать шесть лет. Я нашел, что рынок – жена получше той, с которой я пытался обрести семейное счастье. Наверное, все это время меня терзали сомнения, а может, человек с возрастом смягчается. Может, мне стало слишком одиноко, или я захотел убедить себя, что у меня действительно есть сын. Четыре года назад я привел дела в порядок и отправился в Буэнос-Айрес. Я нашел его сразу. Семья жены обанкротилась, когда он был еще подростком, и почти все они умерли. Ему пришлось нелегко, но он проявил себя молодцом. Когда я нашел его, он был одним из лучших летчиков аргентинской армии. Мне пришлось уговаривать его оставить все. Какое-то время он пытался работать у меня, но оказался совершенно не годен для торговли и в итоге занялся авиационным бизнесом на мои деньги. Я купил поместье в Уэстчестере, отстроил там новый дом и теперь лишь надеюсь, что, когда он женится, в его жизни не будет поездки, которая закончится как та моя.
