С какого же времени можно говорить об освоении скандинавами/норманнами Среднего Поднепровья? Ответ на этот вопрос, как мне представляется, логично построить на анализе и сопоставлении имеющегося нарратива, с одной стороны, и археологических данных — с другой. Опорная дата, интересующая нас в раннем летописании, — 882 г. Под этим годом летописец изложил события, связанные с захватом Олегом Киева. Следует отметить, что эта тема имеет богатую историографическую традицию. С самых первых шагов советской исторической науки летописная дата захвата Киева была объявлена точкой отсчета в истории Древнерусского государства. Результатом появления скандинавов и словен на берегах Днепра, по мысли большинства советских историков, явилось объединение Северной и Южной Руси в единое целое.
Однако, несмотря на официальный характер этой точки зрения, практически с самого начала целый ряд исследователей был настроен скептически относительно самой идеи существования государства в конце IX в.[177] Возражениям, высказанным в 1930-х гг. С.В. Бахрушиным, В А Пархоменко, Н.Л. Рубинштейном, находят сегодня дополнительные аргументы в своих работах И.Я. Фроянов и В.В. Пузанов. И.Я. Фроянов характеризует «Олегову дань» как разовую контрибуцию, наложенную предводителем скандинавской дружины на покоренные славянские племена, и указывает, что трактовка этой дани как элемента государственности неправомерна[178]. Дань-контрибуцию, а не ренту-налог усматривает в Олеговых поборах и В.В. Пузанов[179].
Если же попытаться на основе сохранившихся в раннем летописании свидетельств реконструировать основные этапы продвижения скандинавов на юг Восточной Европы, то получается следующая картина. ПВЛ (здесь и далее при цитировании используется считающийся наиболее эталонным список Лавр.) описывает события середины — второй половины IX в. следующим образом: «…и тѣми всѣми обладаніе Рюрикъ и бяста оу него 2 мужа не племени его ни боярина и та испросиста ся ко Царюгороду с родомъ своимъ и поидоста по Днѣпру и йдуче мимо и оузрѣста на горѣ градок и оупращаста [и] прѣста чии се градокъ они же рѣша была суть 3 братья Кии Щекъ Хоривъ иже сдѣлаша градоко сь и изгибоша и мы сѣдимъ платяче дань родомъ и Козаромъ Аколъдо же и Диръ остаста въ градѣ семь и многи Варяги скуписта и начаста владѣт Польскою землею…»[180]
Обычно этот текст используется безальтернативно, поскольку традиционно считается, что текстов, предшествующих редакциям ПВЛ (отразившимся в Ипат. и Лавр.), за исключением фрагментов Начального свода (в Новг. I мл. изв. — далее НІМл) не сохранилось. Однако, по убедительному мнению В.К. Зиборова, высказанному еще в 1989 г.
