сколь горестно мне сносить оное.
Я положил твердое намерение употребить всё возможное в пользу Ордена моего, чтобы избегнуть впредь упреков в каком либо упущении, а Вашего Императорского В>ва ознаменованное великодушие, как лично на меня, так и на весь Орден мой, подает мне утешительную надежду, что Ваше В>во и вспомните нас в толь великой опасности, и премудростию Вашею изыщите изспастись нашему способы, зависящие от могущества Вашего, тем скорее, чем ближе мы к несчастию. Поверяя с благоговением из освященных стопами Вашего Императорского В>ва сие мое объяснение, предаю себя и Орден мой в высочайшую Вашу милость и пребуду со всегда глубочайшей преданностию
Вашего Императорского Величества Смиренный и послушнейший Фердинанд (Гросмейстер).
Мальта
Апреля 21, 1798 г.»[35]
Русско-мальтийские отношения в правление Фердинанда фон Гомпеша
Буквально за полтора месяца до кончины (2 (13) июля 1797 г.) Великого Магистра Эммануеля де Роган Полдю на Мальте был открыт заговор, в котором в основном участвовали рыцари французского языка, наиболее подвергнутые влиянию идей Французской революции. Во главе их стоял Васалло. Методы заговорщиков мало чем отличались от методов их собратьев на родине — французских якобинцев. Они хотели не больше не меньше, как убить Великого Магистра, всех Командоров и многих влиятельных рыцарей, а на Мальте ввести демократический образ правления. Началось следствие. Васалло был арестован, но на допросах держался вызывающе, не скрывал своих взглядов. Однако неожиданная смерть Великого Магистра де Рогана отложила дальнейшие разбирательства.
На четвертый день после кончины Магистра, 6 (17) июля 1797 г., состоялся Капитул, на котором был избран новый глава ордена св. Иоанна. Все знали заранее, кто им будет, поскольку де Роган еще во время болезни назначил своим преемником рыцаря из немецкого языка. Это был посол при Мальтийском ордене Священной Римской империи (так тогда называли Австрию), барон Фердинанд фон Гомпеш, Бальи Брандендургский. На заседании Капитула был приглашен и российский поверенный. И хотя он не был рыцарем ордена, но его положение, как представителя русского императора, который подписал Конвенцию с орденом, теперь открывало перед ним многие двери.
Немецкий язык был самым малочисленным в ордене и представлял в основном выходцев из княжества Гейтерсгейм. Выбор де Рогана пал на барона Гомпеша еще и потому, что языки французский и итальянский, по его мнению, в связи с революционными событиями, находились в состоянии, когда нельзя было поручиться за принятие ими объективных и нужных ордену решений.
