— Объясните! — потребовал Пахомов.
— Как вам будет угодно! Ты одержим, так у вас говорят! — Спокойно заговорил Бэккет. — Признаки? Извольте! Ты словоохотлив, часто не по делу. Много шутишь, иногда очень дерзко и остро, и часто с издевкой и насмешкой над другими людьми. Иногда используешь нецензурные или близкие к ним слова, также выворачиваешь слова, специально коверкаешь их. Ты постоянно испытываешь потребность корчить самому себе рожи перед зеркалом, не пропускаешь даже малейшей возможности посмеяться, поострить. Ты конфликтен и спровоцировал своими шутками драку возле магазина. Это, вкратце, факты о тебе, о которых можно рассказать другим людям. Об остальном я не стану говорить.
— И что?! — Пахомов покраснел. — Да я знаю сотню таких ребят, которые так же всё делают!..
— Из всего множества здесь только трое нужных! — Спокойно заметил Бэккет. — Твои мысли сейчас спутались! Тебе трудно связно возразить, так как ты знаешь, что я прав!
Он немного помолчал и спокойным голосом продолжил:
— Скажи, Алексей, возможно ли представить себе оптинских старцев, которые громко хохочут и наперебой рассказывают друг другу смешные истории и непристойные анекдоты? А Серафима Саровского или Сергия Радонежского, которые, давясь от смеха, коверкают слова на проповеди и показывают язык? Смех, конечно, противоядие во многих случаях, но — добрый смех, без ужимок и издевок, понимаешь разницу?
Лицо Пахомова покрылось пятнами, глаза бегали, и по всему было видно, что он всё понимает, его рвут противоречия, и он лихорадочно ищет ответ.
— Я не говорю, что ты ни на что не годен! То, что с тобой происходит — временно! Светлыми души становятся постепенно! — Продолжал Бэккет. — Просто сейчас ты не должен совершать того, к чему не готов! У тебя всё впереди, а сейчас для тебя полно работы там, у тебя внутри! Наведи чистоту, приведи мысли и разум в порядок, воспитай себя! И мы с тобой обязательно совершим много добрых дел! А пока извини, Алексей! Ты не готов! Я знаю, что говорю!
— И когда это произойдёт?! Когда я, по-твоему, буду готов?! В следующем рождении? Ты издеваешься?! Приехал тут!!
— Ты должен прекратить говорить со мной подобным образом! — Спокойно ответил Бэккет. — То, что ты должен сделать, есть самая трудная задача из всех задач. Это самый тяжкий из всех трудов, и завершить его — великая честь для любого подвижника. Когда ты его окончишь — для тебя уже не будет ничего невозможного.
Искатели, глядя на несчастного Пахомова, не знали, что делать. Глеб, улучив момент, подошёл к Бэккету:
