День свадьбы праздновался во всех церквах и весь день, и также два следующие дня звучали церковные колокола, а С-Петербург все три дня был иллюминирован. В тот же день после свадьбы герцог Адольф подарил своему министру Гагерну на память прекрасные золотые часы с цепочкой и выгравированной датой свадьбы. А на следующий день вечером он писал государственному министру Дунгерну в Висбаден о том, что вчера был «счастливейший день жизни. У Нассау опять есть герцогиня, и моя высочайшая радость быть отцом своих подданных, она же станет матерью…»36
2 февраля 1844 года большой костюмированный бал дала княгиня Елена Павловна в Михайловском дворце. В представлении на сцене участвовали многие русские аристократы. Елена Павловна устроила в честь свадьбы своей второй дочери Елизаветы роскошный бал, который описал Модест Корф, лицейский однокашник Пушкина: «Подобного соединения в одно целое всех обаяний богатства, роскоши, изобретательного воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе…»37. Между тем Модесту Корфу, карьеристу по призванию, сделавшему блестящую карьеру, очень многое «случалось видеть».
Обе старшие дочери, Мария и Елизавета, уже 18 и 17-летние, участвовали в пантонимном балете, придуманном Еленой Павловной, были гномами в свите Оберона. Для Елизаветы это были последние дни в Петербурге, а потом – последние воспоминания о матери и семье.
Из-за больших морозов отъезд состоялся лишь 2 марта. Герцогиня Елизавета была так взволнована прощанием, что у неё ночью были нервные судороги, и в обед в 12 часов 2 марта она ещё спала.
Гагерн был назначен начальником обратного путешествия. Молодые ехали со своей личной свитой по большому тракту через Дюнабург девятью экипажами, в то время как другие господа ехали через Ригу, чтобы соединиться в Кёнигсберге.
Поездка длилась три недели. Гагерн предусматривал подготовку квартир для ночлега. Перед герцогской каретой ехал фельдъегерь, который сообщал господам о следовавшей за ним свите с двумя санями на колёсах. Почти все экипажи были шестернями. Императорские службы очищали дороги от снега и предупреждали о ямах, трезвонили почтовым дворам о санных царско-герцогских экипажах и ехали дальше. Видимо, путешествие было трудным. Тем не менее герцог и герцогиня были благополучны, по крайней мере, внешне, были в хорошем настроении. 11 марта они достигли Кёнигсберга, где был день отдыха. Через 4 дня они доехали до Франкфурта на Одере и 17 марта до новой железной дороги в Берлине. Посещение прусского Двора и в дальнейшем Альтенберга и Веймара, куда навстречу им выехал министр барон Дунгерн, замедлило их возвращение.
