– Бунин или Горький – в любом случае политических последствий не избежать. Мы должны быть к ним готовы.
– Без сомнения. Но ситуация может дополнительно осложниться.
– Что вы имеете в виду?
– Литвинов проинформировал меня, что в Москве проявляют нетерпение. Он намекнул мне, что может случиться что угодно.
– Что значит «что угодно»?
– Наихудшее.
– Не думаете ли вы, что они?..
– Вы знаете их не хуже моего. Советы на все способны. Если с Буниным случится беда, человечество нам этого не простит.
Премьер-министру стало не по себе. Он почувствовал, что его затягивает в эпицентр бури, которая сметет его правительство.
– Обдумайте все это еще раз, герр Сандлер. Я жду ваших предложений. Положение наше действительно критическое. Нам понадобится все наше мужество.
Александра Коллонтай открыла глаза. Она только что пришла в сознание. Глухой шум медицинского оборудования вырвал ее из объятий молодого любовника, с которым она много лет назад проводила отпуск в Биаррице.
Ее упоительный сон был прерван тиканьем датчиков, подключенных к аппаратам с насадками и проводами. Нет, это вовсе не отель в Пиренеях! Коллонтай огляделась по сторонам и все поняла.
Сидевшая у ее постели помощница облегченно вздохнула, взяла Александру Михайловну за руку и нежно поцеловала:
– Слава богу, вы наконец очнулись!
Коллонтай всецело полагалась на эту преданную женщину, за долгие годы ставшую ее доверенным лицом и подругой. С ней полпред Советской России чувствовала себя в безопасности.
– Да, на этот раз пронесло, – ответила Коллонтай, слабо улыбнувшись.
Эта женщина была с ней в Осло и Мехико, сопровождала на всех этапах извилистого дипломатического пути. Их связывали крепкие узы. В прошлом Коллонтай пришлось несколько раз употребить все свое влияние, чтобы помощницу не отозвали в Москву.
Коллонтай не впервые попала в элитное отделение больницы «Санкт-Йоранс». Привилегированное положение, вне всякого сомнения, обеспечивало ей самый лучший уход, но она по-прежнему чувствовала себя больной. Из окна она бросила взгляд на скверик. С неба валил снег, и стекло покрылось инеем.
Коллонтай не слышала пения птиц, которое так радовало ее во время последнего пребывания в этой больнице. «Конечно, ведь сейчас зима», – подумала она. И тут же вспомнила, как садилась в машину у ворот посольства.
– Мы попали в аварию?
– Нет! Вы потеряли сознание в таверне. Вы ужинали там с шведским писателем.
– Давно я здесь?
