Коллонтай похвасталась также своими успехами в финансовой сфере: благодаря тесным контактам с Пером Альбином Ханссоном она добилась возвращения из Швеции русского золота на сумму десять миллионов долларов, которое Временное правительство Александра Керенского в период своего краткосрочного пребывания у власти разместило в шведских банках.
– Именно этому я обязана своей продолжительной дипломатической карьерой. Сам Сталин сказал, что я совершила подвиг. Если бы не это золото, не знаю, где я была бы сейчас.
Лагерквист ответил на ее откровенность смущенной улыбкой и закурил новую сигарету.
– Но вернемся к Нобелевской премии, – предложила Коллонтай. – Я хотела бы прояснить вам позицию моего правительства.
Лагерквист слушал Коллонтай с неподдельным интересом. Писатель оценил ее свободное владение шведским языком и подробные описания ее ужинов с академиками. С большинством из них Лагерквист был знаком и отлично знал, что все они оставались абсолютно глухи к риторике советского посла.
В какой-то момент Лагерквист почувствовал, что его собеседницей владеет непритворное отчаяние. Он продолжал внимательно прислушиваться к ее словам. Коллонтай призналась, что награждение Бунина будет воспринято в СССР как своего рода casus belli. Лагерквист удивился. Он не предполагал, что дело настолько серьезно.
Коллонтай прервала свою речь в защиту советской литературы и напрямую спросила, на какой способ решения этой проблемы намекал Лагерквист во время их интимной встречи на острове Кунгсхольмен.
Лагерквист не заставил долго себя упрашивать и рассказал о племяннике Альфреда Нобеля Эмануэле Нобеле. Этот богатейший человек когда-то жил в России и приобрел большую известность, а вместе с ней и влияние на Шведскую академию.
– Но ведь Эмануэль Нобель скончался в этом году? – уточнила Коллонтай.
– В самом деле. Совсем недавно. И это обстоятельство как раз может сыграть в вашу пользу.
– Но каким образом?
– Дядя Эмануэля, Альфред Нобель, назначил его своим душеприказчиком. Этим объясняется его огромное влияние на Нобелевский комитет. Исполняя предсмертную волю дяди, он сделал все, чтобы скомпрометировать кандидатуру Горького и способствовать выдвижению Бунина.
– Как интересно!
– В Эмануэле Нобеле говорило чувство мести. Ненавистные ему Советы национализировали нефтяные прииски в Баку, принадлежавшие его семье, а это было одно из крупнейших в мире предприятий по добыче нефти. Во всяком случае, в Европе крупнее его не существовало. В результате политических потрясений в России Нобели лишились значительной части своего состояния.
