Прежде чем тронуться с места, шофер покосился на ее отражение в зеркале заднего вида. Интересно, что за мысли бродят у него в голове? Она подозревала, что он состоит на службе в ОГПУ, как и прочие сотрудники посольства, по срочному распоряжению правительства недавно переведенные в Стокгольм.
Теперь она не сомневалась, что за ней постоянно следят, фиксируя каждый ее шаг. Это ощущение не покидало ее ни на минуту, но она с ним смирилась. Это было унизительно, особенно для политического деятеля ее уровня – достаточно вспомнить, что в первом правительстве Ленина она занимала пост народного комиссара государственного призрения. Славное было время.
Лагерквист пригласил ее в таверну «Ден Юллене Фреден» на улице Эстерлонггатан, в самом сердце старинного стокгольмского квартала, вдали от мест, посещаемых фешенебельной публикой. По телефону он подчеркнул, что там никто не помешает им обсудить интересующий обоих вопрос.
Лагерквист заверял Коллонтай, что «Ден Юллене Фреден» – приличное заведение. Этот второразрядный на вид ресторанчик, объяснил он, чрезвычайно популярен среди стокгольмской богемы, а в последнее время там все чаще появлялись эмигранты из берлинцев, успевшие покинуть Германию до того, как к власти в стране пришли нацисты.
Хозяин ресторанчика – приятель Лагерквиста – предлагал посетителям кухню, основанную на гармоничном сочетании французских и шведских кулинарных традиций. «Скандинавия и высокая кухня?» – удивлялась про себя Коллонтай, слушая рассказ писателя об истории таверны.
Обаятельный Лагерквист весь день занимал ее мысли, но намерений шведа Коллонтай пока не понимала. Тем не менее в ее душе еще жила надежда, что встреча с ним не только поможет уладить дело Бунина, но и позволит завязать более прочные отношения и вырваться из одиночества, переживать которое становилось все труднее.
Но что, если она тешит себя пустыми иллюзиями? И напрасно ждет от Лагерквиста подсказки, что же делать с Буниным? Правда ли он способен предложить ей какой-либо нестандартный ход? Коллонтай давно не оказывалась в таком затруднительном положении.
К тому же – верх неосторожности с ее стороны – некоторое время назад она отправила наркому Литвинову не совсем правдивый отчет. Чтобы произвести на него благоприятное впечатление, она слегка приукрасила факты. Причины для беспокойства нет, писала она, ситуация у нее под контролем. Блеф оставался в руках посла Советского Союза опасным оружием, и порой она им злоупотребляла.
