Освободителем ты не вернешься, Сенат защитивши,
Цезаря здесь победив: но по крайней мере сумей же
215 Доблестно пасть! Покуда есть меч и превратности судеб,
Кровь пока есть, чтобы течь из бесчисленных ран, — неужели
Будешь владыку терпеть, знамена ему подчиняя?
Цезаря будешь просить, чтобы он без опасности всякой
Новых рабов приобрел? Умолять ли вождям о пощаде?
220 Наше спасение мы в оплату бесчестной измены
Не превратим никогда. Ради жизни ли нашей ведутся
Битвы гражданской войны? Нас пленяют, крича нам о мире?
Сталь из глубоких недр вырывать бы не стали народы,
Стены вокруг городов не стояли бы твердой защитой,
225 В битву горячий скакун не рвался бы, в море не шел бы
Флот, башеноносных судов рассыпая по водам громады, —
Если бы миром благим легко добывалась свобода.
Наших, конечно, врагов с преступленьем безбожным связали
Данной присяги слова; но ваша доверчивость — хуже,
230 Ибо, сражаясь теперь, на прощенье надеяться должен
Правого дела боец. О, совести горькая гибель!
Ныне, судьбы не страшась, ты сбираешь, Помпей, по вселенной
Войско свое и тревожишь царей в отдаленных пределах,
Здесь же, быть может, тебе уже обеспечил спасенье
235 Мирный наш договор». Такими речами потряс он
Все без изъятья умы, воскресив к преступлениям жажду.
Так, позабывши леса, приручаются в запертой клетке
Дикие звери — они, склоняя свирепые морды,
Терпят покорно людей; но лишь малая капелька крови
240 Брызнет в их лютую пасть, — возвращаются злоба и ярость,
И распаляются вновь, отведавши крови, их глотки;
Гнев закипает — и вот чуть не гибнет, дрожа, укротитель…
Всяческий грех нипочем, и верность, которая ночью
Ненависть к братской войне возрастила веленьем всевышних,
245 Ныне злодейство родит: возле самых столов и на ложах
Груди пронзают они, согретые ими в объятьях.
Хоть и со стоном сперва мечи обнажают, страдая,
Что милосердной рукой жестокое правит железо, —
Смертным ударом опять пробуждают в размякнувших душах
250 Ненависть. Вот уж бурлит весь лагерь великим смятеньем,
Толпы злодейством кипят, и дети родителей душат.
Пользы нет — резать тайком, — и мерзостью хвастает каждый
Перед глазами вождя; уж нравится — быть душегубом!
Цезарь, хоть ты потерял немало воинов в битве, —
255 Милость всевышних с тобой; ведь большего счастья не знал ты
Ни в Эмафийских полях, ни в фокейских Массалии водах,
[337]Ни на фаросских волнах
[338] ты подобных успехов не ведал, —
Ибо лишь в этом одном злодеяньи усобицы был ты
Правого дела вождем. Предводители больше не смеют
