Судеб ужасных даны; предвестьями грозными боги
525 Всюду наполнили тут и сушу, и воздух, и море.
Людям во мраке ночном неизвестные звезды являлись,
Видели небо в огне и наклонно летящее пламя
Факелов в тверди пустой, и комету зловредную, страшно
Космами гривы своей земным грозящую царствам.
530 Частые молний огни сверкали в обманной лазури,
Всюду в эфире густом разновидный огонь появлялся:
То копья полоса, то лампада с разлитым сияньем
С неба блистали. Без туч молчаливые вспышки зарницы
С севера мчали свой блеск, поражали столицу латинов
[104],
535 И озарявшие встарь лишь пустынное время ночное,
Малые звезды теперь среди ясного дня загорались,
Феба же, сдвинув рога и всем диском своим отражая
Светлого брата лучи, внезапно свой лик омрачила
И погрузилась во тьму, покрытая тенью земною.
540 Даже Титан, главу вознеся на средину Олимпа,
Мрачною тьмою закрыл пылающий жар колесницы,
Сумрак навел и весь мир отчаяться в свете заставил:
Все племена говорят, когда вспять повернулося солнце.
Точно такую же ночь Фиестовы зрели Микены
[105].
545 Лютый Вулкан отворил сицилийской Этны провалы,
Но не вознес в небеса свой пламень, с покатой вершины
Вылив огни на поля Гесперии; в безднах Харибды
[106]Черной бурлило тогда кровавое море, собаки
[107]Подняли жалобный лай. И, жертвенник Весты
[108] покинув,
550 Пламя, давая понять, что праздник латинов
[109] окончен,
Стало раздельным теперь и двойным языком поднялося,
Будто фиванский костер
[110]. Земля на оси опустилась,
И погрузились во тьму, покрытые тенью земною
Альпы. Огромной волной залила гесперийскую Кальпу
555 И высочайший Атлас
[111], моря всколыхнувши, Тефиса.
Слышали мы, что боги отцов слезу источали,
Ларов холодный пот
[112] был свидетельством римских страданий,
Падали в храмах дары, зловещие птицы мрачили
День и, покинув леса, средь ночи дикие звери
560 Неустрашимы ничем, ложились на улицах Рима.
По-человечьи тогда языки бормотали животных,
Люди рождали детей безруких, чудовищных видом,
И ужасал свою мать ребенок, на свет появившись;
Кумской сибиллы
[113] тогда носились в народе заклятья
565 Грозные. Славя богов и тряся окровавленной гривой,
Галлы и те, кем в бреду свирепая движет Беллона,
[114]Резали руки себе и пугали народ завываньем.
Стон поднимали глухой костями полные урны.
Слышался гул голосов и бряцанье оружия в чащах,
570 И земледел, пахавший поля за чертой городскою,
В ужасе прочь убегал, увидев поблизости призрак.
Возле стены городской Эриния
[115] грозно кружила
